озвучила.

— Извини, что перебила. Ну и дальше что?

— А задержали клоунов. В наряде мужики простые оказались: то ли ты избил, то ли тебе по чавке настучали, всё равно ты в чем-то виноват, раз ментовку вызвали. Обшмонали для начала их, извини за прозу жизни, у одного придурка героин нашли, ну и… — Капитан пожал плечами. — Короче, всех троих забрали в отделение. Дело в общем-то житейское, к подобной публике всегда вопросы есть. Эти ребятишки за иглой никакой реальности не видят…

Скепсис я скрывать не стала:

— А без иглы?

— К чему ты?

К очевидному:

— Ну, в ломке наркоман за дозу подмахнет вам что ни попадя, — пожала я плечами.

Юрий отмахнулся:

— Детективные страшилки, извини, начиталась хереси. Ну ты сама по жизни рассуди: да любой же, даже самый бестолковый адвокат дело, на одном, на голом, так сказать, признании построенное, до суда развалит! Такие показания — лишь отправная точка: конкретика нужна, улики, доказательства, подробности… — Тесалов ухмыльнулся: — Между прочим, по иронии судьбы не кто-нибудь, а именно Козлов из них почти всё вытащил. Он у нас хоть и законченный Козлов, но товарищ въедливый…

— Попался бы он мне!

— Злопамятная ты.

— Скажи еще, что злая и ни фига не женственная, блин!

— По-твоему, я Козлов?

— Вроде бы пока не очень… — Пикировка, впрочем, мне поднадоела. — Ну так как насчет подробностей, товарищ капитан?

Капитан развел руками:

— Как известно — в интересах следствия. Так сказать, при всем моем к тебе…

— А без подробностей?

Похоже, Юрий понял, что так просто я не отцеплюсь.

— А всё примерно так, как и предполагалось. Не поверишь, но покойницу они только под конец заметили — мелочи какие! Думали, в квартире никого. Окошко-то они приглядели с вечера, понаблюдали, для страховки позвонили в дверь. Там тишь да гладь, естественно. Один из этой гоп-компашки в нежном криминальном возрасте, еще по малолетке, «форточником» был. Погоняло у щусенка характерное — Акробатом кличут. Он и вспомнил розовое детство — влез, подельников впустил, дальше по-гагарински — поехали… Всё это, разумеется, с их слов, остальное, извини, те самые детали. Краденое, как ты понимаешь, куда-то надо сбыть, а это — снова люди, а люди — это снова показания. Доказательная база называется; так что в сумме даже это кое-что, не говоря уже об отпечатках пальцев… Ты удовлетворена?

Я неопределенно повела плечами: понимай как нравится.

— Старушку, стало быть, они не убивали?

— Старушку — нет. А вот врач с соседней «неотложки» на их совести — из-за наркоты забили. До смерти. Не слышала еще об этом инциденте?

Я отрицательно качнула головой.

— Если не секрет, когда и где?

— На той неделе, в ночь со вторника на среду, ты как раз работала. Улицу Воронежскую знаешь? Ну, параллельно Лиговке к Обводному идет?

А то бы я не знала:

— Естественно. Я сама туда не раз каталась — это ж год назад еще был наш район. Потом этот кусок соседям передали — административно-территориальная реформа типа.

— Хорошо вам. А за нами до сих пор те трущобы числятся… Так вот, история банальная. Представляешь же, как это делается, да? Отморозки выбирают парадняк поглуше, лучше — проходной. Из автомата звонят по «03», говорят, что плохо с сердцем, называют адрес. Фамилию дают, понятно, липовую… ну, не мне тебе рассказывать. Короче, приезжает «неотложная», врача на темной лестнице встречают и тупо изымают наркоту. Бывает, без членовредительства обходится, а бывает…

Я кивнула:

— Да. Не повезло коллеге[12].

Тесалов согласился:

— Да, не повезло… А кому-то, кстати говоря, напротив — повезло. И не кому-то, говоря сугубо между нами, а именно тебе.

— Пардон?

— А ты припомни ложный вызов на Пражскую, 11. Да-да, не удивляйся: они сначала там гоп-стоп хотели провернуть. Мир, как видишь, в самом деле тесен. Кстати, юмор ситуации, между прочим, в том, что тогда фамилия и адрес мнимого больного были настоящие.

Я обозначила непонимание.

— Их кореш там живет, — пояснил Тесалов. — Говорят, должок с него хотели получить, но дома не застали. Правда, есть такое подозрение, что на самом деле этот корешок дурью приторговывает. С ним еще придется разбираться, пока что просто руки не дошли. Ну, короче, обломилось типа им — в смысле, ничего не обломилось: ни денег нет, ни дозы, а уколоться и забыться невтерпеж. Вот и организовали вызов, так сказать, в надежде наркотой разжиться. С дури дали адрес и фамилию этого приятеля. За должок так отомстить хотели — ментовка, дескать, на него подумает. Потом остатками мозгов один сообразил, что при таком раскладе их, скорее всего, вычислят, ну и поменяли место действия. Судя по всему, ты с ними на минуты разминулись… Такой вот совпадец.

Угу.

Кромешный, право слово. От меня как от судьбы — так просто не уйдешь: как те отморозки от меня не бегали, всё равно в итоге нарвались. Что-то в этом в самом деле есть от закономерности, не находите, а? Кстати, если капитан меня стремился удивить (а иначе бы зачем же он рассказывал), то преуспел не слишком. Я как-то начала помалу привыкать к дурному изобилию случайностей, которые последнюю неделю цеплялись за меня с параноидным буквально постоянством. Дайана Германовна Кейн как центр мироздания; ощущение песчинки, по чьему-то недосмотру угодившей в солевой раствор, где вот-вот должна пойти кристаллизация…

Н-да.

— Бывает, — неопределенно заключила я, — занятненько. Иронию шутить, положим, неуместно, хотя…

— Хотя ирония — она ирония и есть: последнее прибежище достойного, — заметил капитан.

— Хм… а недурно! — улыбнулась я. — Ты это сам придумал? Или твой очередной приятель подсказал?

— Ну, мы тоже не ботфортом консоме хлебаем… Кстати говоря, закажем что-нибудь?

— Мне сок какой-нибудь и кофе, — отозвалась я. — Сок лучше апельсиновый, а кофе чуть попозже, если ты не против.

— Принимается.

Пока Тесалов, подозвав официанта, озвучивал заказ, я кое-что припомнила:

— Послушай… — Я дождалась, пока Шурик унесет тарелки со стола, за разговором незаметно опустевшие. — Помнишь, ты тогда, на побережье, говорил, что во всей этой, прости, белиберде имели место быть три случая с запутками. Ты пока мне рассказал о двух. — Я выжидательно взглянула на него: — Интересуюсь как безвинно потерпевшая.

— Охота же тебе фигню запоминать. Сдается, кое-кто из нас несколько поторопился с выбором профессии — тебе бы в стоматологи идти!

— Однако ты к чему?

— А к тому, что въедливая ты, как та бормашина, понимаешь. Ладно бы там был какой-то криминал…

— «Бормашину» я тебе припомню, дорогой. А что до криминала — всё равно, запутки-то, по крайней мере, были, сам проговорился. Короче, Юра, не крути!

— Ну, ежели короче, то