там как будто зацепило, показалось вроде бы знакомым… вроде бы домашний телефон: один, три тройки, три шестерки. Приметный номерок, где-то я его не так давно встречала. Где же? Черт, случается порой — настолько очевидно всё, что в упор не видится!

Интересно, если бы…

А хоть бы и кабы — ни припомнить (пустячок, вертелось в голове!), ни позвонить Тесалову (бумажку я в конце концов нашла) я так и не сподобилась. Неожиданно мне на голову свалилась Лерочка и, не желая слышать возражений, утащила меня на обед — на бизнес-ланч, как нынче называется. Не лаптем щи, так консоме ботфортом…

Бон аппетит.

Лерочка по своему обыкновению объявилась живенько. Еще из коридора было слышно:

— Здрасьте вам, Людмила Семеновна, как ваш радикулит? Помог массаж?

И голос заврегистратурой:

— Тьфу-тьфу-тьфу, с того раза думать позабыла. Поставила ты меня на ноги!

И Лерочка:

— А я что говорила: ловкость рук — и никаких таблеток! Если снова, не дай бог, прихватит — сразу же ко мне, не запускайте больше… Да, моя сестра у вас?

— В статистике сидит — вон, за дверью, где «Архив» написано. Нужно что?

— А на часок ее отпу́стите? Мы пообедать сходим.

— Да хоть на два. Смотрите, в сухомятку не питайтесь, Яночка твоя тоща, как манекен, мужику и прихватить-то не за что. Ей, кстати, передай, что после четырех она свободна, пусть только ключ от кабинета мне отдаст.

— Будет сделано!

— С обеда не спешите.

Младшенькая заглянула в мой апартамент:

— А, вот ты где. — Она небрежно притворила дверь. — Между прочим, от работы кони дохнут, слышала? Шабаш, короче, перерыв, культурно отдыхаем. Собирайся!

— Да я как-то…

Сестренка перебила:

— Ты сегодня завтракала?

— Кофе с сигаретой.

— Вот и я примерно так же, заодно и пообедаем. Ну, старшая, не тормози!

В конце концов, а почему бы нет? Не «сникерсом» же с колой перекусывать.

— Ладно. — Выключив компьютер, я надела куртку, прихватила сумочку. — Куда пойдем?

— Поедем, на своих двоих лениво. На Бухарестской есть приличное кафе. Ты же на колесах, нет?

— Поехали.

Сестренкино «приличное кафе» находилось всего в нескольких кварталах, по дороге только о погоде поболтать: питерская осень, что поделаешь. Проблем с парковкой не возникло, не центр всё-таки. Мы зашли в кафе. Неброский интерьер едальни мне пожалуй что понравился — без кухаркиных претензий на бомонд, необязывающе, но располагающе. Расставленные по периметру столы были разделены невысокими перегородками, получилось что-то вроде обособленных купе, создающих, скажем так, иллюзию приватности. Как принято в подобного пошиба заведениях, гардероб отсутствовал как класс, возле каждого «купе» имели место простенькие стойки-вешалки. Окна были занавешены тяжелыми портьерами, что лично мне, признаться, больше по душе, нежели «аквариумы» всяческих «Макдоналдсов»; по-моему, есть в витрине — вульгаризм… В общем, явно подразумевалось, что в этом заведении принято питаться, а не тусоваться или красоваться.

Народу было мало, из дюжины «купе» занято было меньше половины. Лерочка решительно прошла к угловому, равноудаленному от входа и от стойки бара, за которой находилась дверь на кухню, столику. Едва мы с ней разделись и уселись, возле нас образовался официант.

— Здравствуйте. — И персонально Лерочке: — Добрый день, Валерия Германовна, рады вам. Пожалуйста, меню.

Лерочка в меню не посмотрела.

— Кто из поваров на кухне, Шурик?

Тот ничуть не удивился:

— Сегодня сам Ашот командует. Баранина сегодня на славу удалась, цыплята хороши, заливная севрюжина из холодного… Как всегда, для вас — всё в самом лучшем виде!

— Так и быть, поверим. — И в мой адрес: — Закажем-ка тебе цыпленка табака, а мне…

Я проформы ради уточнила:

— У меня есть право голоса?

— А зачем? Говорю тебе, не пожалеешь, здесь единственное место в городе, где их по-человечески готовят. Во-первых, тут действительно цыплята, а не курицы, а во-вторых, они и в самом деле — табака.

Усмехнувшись, я смирилась:

— Верю на слово. Заказывай сама.

— Верно, слушай младшую. — Сестренка соизволила взглянуть на официанта: — Значит, так: один цыпленок табака, две севрюжины с хреном. Ну и зелень, разумеется, лаваш — короче, сам сообразишь. На десерт два кофе с коньяком, коньяк отдельно.

— Напитки? В качестве аперитива что-нибудь?

— Два сингапурских слинга[10]. А к закускам минералку принеси. На этом пока всё.

Официант откланялся.

— Я так понимаю, ты здесь за свою? — уточнила я сугубо очевидное.

— Не я — Руслан, он это заведение контролирует. На самом деле, эта забегаловка ему принадлежит — не формально, но… короче, да — на самом деле. Внятно изложила?

— Как будто поняла.

На мой аппетит сей факт не повлиял.

— Ты с ним до чего-нибудь договорилась? — поинтересовалась Лерочка.

Я кивнула:

— Созвониться. Завтра позвоню, там дальше видно будет.

О своем решении я сообщать не стала, успеет назудеться.

— Руслан тебе привет передавал, — сообщила Лерочка, — и здоровьем тети Лизы интересовался, — сестренка пояснила: — Он тогда мой разговор с ней краем уха слышал. Кстати, как она?

— Нормально, оклемалась в этот раз. А в остальном… — Я неопределенно повела плечами. — В этом заведении курят?

Лерочка поворотилась к бару:

— Шурик, пепельницу нам организуй!

Пепельница и коктейли были поданы с похвальной расторопностью. К коктейлям прилагалось блюдечко с маслинами, запотевшие бокалы украшали ломтики апельсина и лимона, листья мяты и засахаренные вишенки.

Пить можно было.

— Не выбежать бы мне из денег, мать, — обеспокоилась я этакими изысками.

Сестренка отмахнулась:

— Плюнь, еще чего! Всё спишем на мой счет — за меня здесь папик платит. Должен же он быть на что-нибудь полезен.

— Да я как-то не привыкла…

— Не дури. Кстати, я с ним переговорила, да, короче, Руслан мне обещал, что через день-другой все твои проблемы устаканятся. Ты типа не журись.

Оставалось лишь вздохнуть:

— Весьма признательна.

Сарказм сестренка опустила.

— А, как бы пустяки…

Сгустившаяся пауза мне как-то не понравилась.

— У тебя какие-то проблемы, младшая? — закурив, поинтересовалась я.

— Пардон, ты это, мать, с чего? — натурально удивилась Лерочка.

— Я же тебя знаю, младшенькая, как и ты меня. Когда тебя чего-то беспокоит, ты, к примеру, чересчур м-м… напористой становишься.

— О как!

— Именно. К тому же и в кафе ты не раздумывая к угловому столику прошла…

— А это-то к чему?

— Издержки подсознания: если человек… ну, не то чтобы чего-то опасается, конкретного чего-то, понимаешь, а попросту испытывает некий душевный дискомфорт, он в общественных местах стремится сесть лицом ко входу, а спиной к стене. Идиомоторика, мать, идиомоторика, проверено… Колись!

Сестренка хмыкнула:

— Ну ты и накрутила! А тебе не приходило в голову, что мне этот столик типа просто нравится? Всегда я здесь сижу… Ты слыхала сказочку про страны Простотакию и Непростотакию?

— Да погоди