Это не учения. Боевая тревога. Ждём операторов.

О-хо-хо…

Лизавету я будить не стал, проснулась сама, когда уже окончательно рассвело. Взглянув на возвращённые часики, она погрозила мне пальцем, но не слишком строго, проформы ради. Потом вскрыла ножом банку тушёнки. Ловко и очень аккуратно – словно хирургическую операцию провела, я даже слегка позавидовал такой сноровке.

Ещё позавидовал ножу. Сам-то ничего подходящего на складе получить так и не удосужился, балда. Вот какой мне прок с заточки, а? Дурь детская. Нож нужен, нормальный нож. А заточку прямо сейчас выкинул бы, да не судьба – она в кармане штанов осталась, в суматохе сборов забыл с собой прихватить.

Мы перекусили и распределили зоны ответственности, заодно располовинили плитку шоколада из сухого пайка. Какое-то время наблюдали за бродом и рекой молча, потом я не утерпел и спросил:

– А почему именно операторов ждём? С чего лейтенант это вообще взял?

Лизавета ответила вопросом на вопрос:

– А сколько отсюда, по-твоему, до Эпицентра?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Не очень далеко, наверное.

– Не очень, – подтвердила Хорь. – Ты ведь в курсе, что за двадцать пятый километр пускают только операторов? Это не дискриминация, просто обычным людям вблизи Эпицентра очень быстро становится плохо. Даже предварительно отобранные соискатели не все выдерживают, что уж об остальных говорить! И это на западном направлении, где интенсивность излучения наименьшая, а на юге и севере безопасная граница отодвигается до пятидесятого километра, на востоке – до семьдесят пятого. Мы к северо-востоку от Эпицентра, километрах в сорока от него.

Я понимающе кивнул.

– Если группу забросили в этот район, значит, она состоит из операторов!

– Верно, – подтвердила Лизавета. – А ещё это значит, что их цель – именно Эпицентр. Для организации диверсий в Новинске или на трассе задействовали бы обычных исполнителей. Не смотри на меня так. Это не я такая умная, это Пономарь своими догадками поделился. Он приходил, пока ты спал.

Я вновь кивнул и вернулся к изучению противоположного берега. Сидел и ждал, что вот-вот появится противник, но никто к воде так и не вышел.

В итоге к полудню уже готов был от скуки волком выть. Опостылело решительно всё: комары, мошкара, муравьи и прочая лесная живность, жёсткий камень под задом, смолистый и шершавый ствол сосны за спиной, пересохший рот и тушёнка с сухарями. Ладно хоть ещё присланный лейтенантом Алтын собрал опустевшие фляжки и наполнил их из ручья, который нам попался по дороге сюда.

Дальше я немного вздремнул, дабы подготовиться к ночному дежурству, ну а потом отдохнуть прилегла Лизавета, мне же пришлось вернуться на свой наблюдательный пост. Моментально затекла спина, но любое движение могло привлечь внимание гипотетического противника, поэтому вставать и разминаться не стал, медленно-медленно втянул в себя воздух и принялся проделывать рекомендованный Трофимом Фёдоровичем комплекс медитативных упражнений. Пытался сконцентрировать сверхсилу в единый сгусток, затем гнал её по телу волнами или заставлял неспешно перетекать с места на место и равномерно распределял по организму. Всё это – продолжая удерживать восстановленное после пробуждения заземление.

В глубокий транс при этом я не погружался и контролировать обстановку не забывал, упражняться не прекратил, даже когда проснулась Лизавета. Та подошла, встала за спиной и положила ладони на плечи. Сверхэнергия немедленно качнулась, словно притянутая магнитом, едва не упустил её из-под контроля. А ещё вновь очень явственно ощутил потенциал Лизаветы Наумовны, показалось даже – воздух между нами наэлектризовался, ну а лёгкие разряды статического электричества прошлись гребёнкой по коже совершенно точно.

– Как интересно! – хмыкнула Хорь и отгородилась от меня, задействовав какую-то неизвестную технику. – Никогда прежде с негативом не работала.

Она сместила одну руку мне на шею, затем повела ею вниз по позвоночнику, и сверхсила вмиг растеклась так равномерно, как ещё ни разу не удавалось распределить её самостоятельно. Теперь для удержания заземления даже особо напрягаться не приходилось, это стало выходить само собой.

– Право слово, досадно, что ты не можешь выбирать, какой именно энергией оперировать, – вздохнула врач. – Ну да ладно, чего уж теперь! Прорабатывай каналы, лишним это не будет в любом случае.

Лёгкий массаж заставил мышцы спины расслабиться, ушли напряжённость и нервозность. Я ощутил покой и умиротворение. До сегодняшнего дня будто белка в колесе бежал – ни отдохнуть, ни даже просто сделать паузу не мог, а тут – отпустило. Можно просто сидеть и ничего не делать. Медитировать разве что в своё удовольствие.

К птичьему гомону только надо прислушиваться не забывать, а то мало ли – а ну как филин дважды ухнет? Вот только в подобное развитие событий я нисколько не верил и решил поделиться своими догадками с напарницей.

– Нас ведь закинули на самое неперспективное направление, так? Туда, куда никто точно не сунется?

– С чего ты взял? – уточнила Лизавета, не переставая разминать мне плечи, и под нажимом её сильных пальцев расслаблялись, казалось, не только мышцы, но и энергетические каналы.

– Да собрали с бору по сосенки. У трёх человек точно боевого опыта нет, у вас, подозреваю, тоже.

– Петя, ты забываешь об одном простом факте: операторов-парашютистов в корпусе не так уж и много. И даже если ты прав и нас забросили в самое неперспективное место, изначально отбирались направления наиболее вероятного движения противника. Не расслабляйся!

Лизавета отошла и принялась разглядывать в бинокль заводь и далёкую полоску камыша, ну а я поводил плечами из стороны в сторону и блаженно улыбнулся: ничего не тянуло и не болело. Уже забыл, когда такое было…

Обедали и ужинали мы по очереди, несколько раз приходил с проверкой лейтенант Пономарь, а уже под вечер он заявился в немалой ажитации. Как оказалось, километрах в пятидесяти западнее одна из поисковых команд наткнулась на группу нарушителей и вступила с ними в боевое столкновение, сейчас туда в срочном порядке перебрасывалось подкрепление. Должны были забрать отсюда и нас.

– Выдвинемся на точку эвакуации, как только появится свободный транспорт, – заявил лейтенант. – Наверное, уже ближе к вечеру. Но приказа о сворачивании операции не поступало, смотрите в оба.

И удивительное дело – мне бы порадоваться, а вместо этого испытал смешанные чувства. С одной стороны, житьё-бытьё в необустроенном лесном лагере, даже несмотря на тёплые ночи, нисколько не привлекало, с другой – пропадал реальный шанс отличиться. Успел ведь нафантазировать, как за личную доблесть мне все прошлые грехи списывают и ефрейтора дают. О-хо-хо…

Ну что ж, для чего-то эта передышка была нужна. Опять же, участие в ночном десантировании – это, как сказал бы Трофим Фёдорович, не хрен собачий, это серьёзно.