в лужицу. Чудище скукожилось и задрожало. Его трясущаяся морда уставилась на Мону, которая не удержалась от ухмылки.

– Виииихихихихвивививи! – Похоже, слизень вот-вот расплачется.

– Я бы тоже посоветовал тебе это сделать! Когда я до тебя доберусь, ты больше не сможешь висеть на потолках!

– Помммллллуйт помилт пжа пжа пжал!

– В мой кабинет! Живо!

Демон-слизень сдавленно пискнул, а потом под ним разверзся ад. Вихрь несчастий и боли закружился с шумом кричащих в панике мужских голосов. Демон и подушка, по которой он расплылся, соскользнули во мрак. Его буквально затянуло в пустоту, которая затем снова схлопнулась, причмокнув. Мона ошарашенно уставилась на пустую кровать, где только что крошечный портал в ад проглотил демона. Эфир издал звук отрыжки. Мона опять медленно подняла телефон к уху. Ладони у нее слегка вспотели.

– С-спасибо… – прошептала она, разрываясь между злобным ликованием и благоговением.

– Без проблем. Не думаю, что это займет много времени. На самом деле у меня уже должен закончиться рабочий день, эта скотина все равно не заслуживала, чтобы его слушали так долго. Можешь приступать к очищению комнаты, я разберусь с его документами и исполнением наказания.

Она не ослышалась? Он избавит ее от бюрократического дерьма? У Моны на лице засияла улыбка.

– Тогда… тогда до… скорого, – пробормотала она и услышала его хриплый смех. Что будет со слизнем, Мона оставила на откуп чужой фантазии. А сама вышла из комнаты и выглянула на площадку.

– Можете помочь мне с очищением, вашего демона уже нет.

На лицах подростков читалось любопытство. Наверняка они слышали что-то из царившего тут шума, и Мона кривовато улыбнулась. Не из вежливости, этот урок она усвоила. Но и не хотела еще сильнее пугать девочек. Так что Кими и Эшли вернулись в квартиру.

– Где у вас чистящие средства?

Да, молодую ведьму и ее подружку так же воодушевила уборка, как Бориса и Бена. Они тоже немного иначе представляли себе процесс очищения. В итоге комната Кими засияла невиданной прежде чистотой. Мыльная и святая вода оказывали потрясающий эффект на грязь и негативные вибрации.

Пока они сжигали постельное белье, Мона еще раз допросила девочек. Формулу призыва они нашли в коридоре перед раздевалкой.

– А где именно вы репетируете пьесу? – задала вопрос она.

Кими смотрела на пламя, лижущее ее красивое одеяло. Комнату освещал огонь. Благодаря колдовству он проглотит только постельное белье, и дыма тоже не будет.

– Ч-что? – спросила девочка.

– Где вы репетируете?

– О… всегда в буги-клубе. – Как загипнотизированная, Кими не отрывала взгляд от последних пляшущих языков пламени, пока Эшли снимала сцену на свой мобильный.

– В буги-клубе? – тихо повторила Мона, и у нее тут же возникло ощущение страшного осознания. Прямо под ними находился подвал «Пугача» – дискотеки, где она впервые почувствовала запах манной каши, исходящий от того вампира. Там толклось много монстров, однако опасные формулы призыва должны принадлежать опытным магам – а он, очевидно, таковым и являлся.

– Вы ничего не заметили в театре? – уточнила Мона. Девочки переглянулись и пожали плечами.

– Это был не единственный листок. Думаю, кто-то просто ненадолго их туда положил, а мы стащили один. – Лицо Эшли выражало вину, и Мона раздраженно застонала. Она могла бы поспорить, что это тот самый вампир, который ускользнул от ведомства. Завтра первым делом надо запросить документы.

После очищения Мона и Кими обменялись телефонами, потому что без ведьмовского совета неприятность с демоном не останется единичным случаем. Лучше пусть у ребенка будет возможность обратиться к кому-нибудь, кто в этом разбирается.

В лифте до сих пор пахло рвотой, и Мона буквально вылетела из серебристого ящика, пока ее саму не стошнило. Редко она так радовалась возможности наконец отправиться на работу и уже собиралась достать мобильный, чтобы вызвать такси, как вдруг ее взгляд упал на черный лимузин прямо на подъездной дорожке.

Бальтазар, как всегда, курил сигару, а его костюм и солнечные очки в комбинации с этим районом послужили для всех соседей причиной задернуть шторы. Светящиеся глаза с огненным ободком вокруг узких зрачков смотрели на Мону поверх черных стекол, и она почувствовала, как сердце с силой вжалось в ребра.

– Привет. – Вот и все, что ей удалось выговорить, стоя перед ним.

– Я подумал… ну, тебе же в любом случае нужно в музей. Верно?

Мона кивнула. Бальтазар пожал плечами, после чего открыл пассажирскую дверь и дождался, пока она сядет. Мона неуверенно опустилась в удобное кожаное кресло и теперь наблюдала, как демон садится рядом с ней и заводит мотор.

– Я… что-то пропустила? – прошептала она. Он лишь приподнял брови. – Эм… потому что, ну, потому что ты просто так меня подвозишь.

– У меня закончился рабочий день. Судя по небу, скоро пойдет дождь, и, вместо того чтобы оказаться случайно в электричке, так как ты, любительница забывать зонты, немножко промокла… – Он усмехнулся, и Мона ощутила, как ее щеки обжег румянец. – Кроме того, я живу недалеко от Музейной набережной.

– Ага. Да… что ж, тогда спасибо.

От его улыбки у нее буквально загорелась вся голова.

– У тебя все хорошо?

– Ч-что? Да, да, все в порядке. Устала немного, – пробормотала Мона. – А у тебя?

– Немного в ярости. Давно не видел такого непокорного демона. Обычно они проявляют больше уважения. – От злости он слегка выдвинул вперед нижнюю челюсть.

– Но он ведь сразу сдался, как только ты его осадил.

Бальтазар внимательно покосился на нее:

– Мона, ты моя жена. Демонам это известно. Кольцо, договор. У тебя моя аура.

– У меня твоя что?

– Моя аура. Это магический договор, забыла? Если бы мы переспали и связали свою магию, она стала бы интенсивней, но достаточно и того, что есть, – он знал, с кем говорит. И это не первый внезапно пропавший слизень. Я видел в протоколе, что мы недосчитались парочки.

– Так… может быть, дело в том манном вампире, – через запинку произнесла Мона, стремительно обходя тему ауры и секса.

– Тип из музея?

– Да.

– Объясни подробней.

На самом деле все далеко не так просто. У Моны сложилось несколько тревожных теорий, ни одна из которых не имела смысла. У нее было слишком мало информации. Прежде всего настоящей загадкой оставался мотив вампира. Он явно проворачивал что-то в клубе бугимена, там в коридорах проводились запрещенные ритуалы призыва, и там пахло им. Он ворвался в музей вместе с другими магами и хотел обокрасть Сонотепа. Бормотал что-то о том, что узнал правду. Какую правду? О том, что фараон не обладал никакими магическими силами и даже не был проклят? Может, речь об этом? Но что он планировал