здания. Таврида, Грузия, Киммерийский Босфор, Иверия – все это отдельные части бывшей Греческой империи, которыми она уже распоряжается. Она может короновать Константина как императора греков, показав тем самым, что могла бы завершить задуманное, если бы другие государи Христианского мира способствовали ее великим замыслам в надежде, что возрождаемый Константином титул воодушевит всех греков, побудив поднять восстание и сбросить угнетающее их иго…» (Там же. С. 307–308).

Но беспокоил русскую императрицу и Кавказ. То и дело горские отряды нападали на грузинские селения, грабили и уводили пленных. Ираклий II, царь Карталинский и Кахетинский, жаловался в Петербург на разбойные нападения горцев. С 1626 года древняя грузинская область Ахалцихе была захвачена турками, ахалцихский властитель Сулейман-паша, наместник султана Абдул-Гамида I в Верхней Карталинии, после 1783 года вел открытую войну не только с грузинскими поселениями, но нападал и на российские гарнизоны, где находились два батальона Кавказского корпуса под командованием генерал-поручика П.С. Потемкина, родственника князя Григория Потемкина.

Много раз Григорий Потемкин сообщал Екатерине II о нападениях отрядов Сулейман-паши: впрочем, русские батальоны преследовали турок, возвращали имущество грузинским поселянам, а разбойников большей частью уничтожали. Весной 1785 года паша Ахалцихский, собрав 1200 лезгин и 500 турок, прошел ночью вниз по реке Куре, опустошил несколько грузинских поселений. Возвращаясь с пленными и добычей, отряд лезгин и турок столкнулся с отрядом в 300 егерей и 120 грузинских кавалеристов. Более часа продолжалось сражение, отряд егерей уничтожил больше 300 лезгин и турок, остальные были обращены в бегство, имущество и пленные поселяне были возвращены в свои родные места. Князь Потемкин заверил императрицу, что и малое число россиян всегда может противостоять тысячам неприятелей. «Турки в Грузии явно действуют – лезгинскими лапами вынимают из огня каштаны, – писал князь Потемкин осенью 1785 года. – Сие есть опровержение мирного трактата, который уже нарушен в Молдавии и Валахии. Противу сего всякие слабые меры действительны быть не могут. Тут не слова, но действие нужно, нужно, чтоб сохранить честь, славу и Государства, и пользу Государя» (Екатерина II и Г.А. Потемкин. С. 201).

Граф Александр Безбородко сообщил о нападении отряда ахалцихского паши на грузинские деревни русскому послу в Лондоне С. Воронцову, а тревожные депеши графа де Сегюра в Версаль в копиях доставлялись Екатерине II, которая была в курсе всей дипломатической переписки из Петербурга: переписка перлюстрировалась и расшифровывалась.

Переговоры России и Турции во Франции закончились миром: ахалцихскому паше было запрещено разбойно нападать на грузинские поселения. Но вскоре между Россией и Турцией возникли более серьезные противоречия. Во время путешествия Екатерины II на юг России были стянуты русские войска, артиллерия, флот. Это заставило Екатерину II дать указание русскому послу во Франции заверить французское правительство, что она хочет только мира с Турцией и вместе с тем указать, что Франция, посылая своих артиллеристов и инженеров для обучения и укрепления турецкой армии, нарушает дружеские обещания. И.М. Симолин тут же написал графу Безбородко: «Граф де Монморен ответил мне, что Франция не может отказать Порте, своему давнему другу, в незначительной помощи» (Черкасов. С. 317).

Граф де Шуазель-Гуфье оказывал влияние на умиротворение как турецкой, так и российской стороны, а Пруссия и Англия активизировали «партию войны», способствовали тому, что добились поста рейс-эфенди для человека, отвергавшего всякий компромисс с русским «извечным врагом».

5 сентября 1787 года граф де Сегюр, собираясь в отпуск в Париж, написал инструкцию для шевалье Сент-Круа как поверенного в делах, простился с императрицей. Но перед самым отъездом в Париж получил приглашение от императрицы на обед, которая во время перерыва неожиданно ему сказала:

– Знаете ли вы, граф, что в скором времени я, быть может, помимо воли буду вовлечена в войну с Турцией? Моему послу грозили Семибашенным замком, а это обычная выходка этих варваров, когда они хотят объявить войну.

– Но ведь я недавно вам, ваше величество, сообщал о письме графа де Шуазеля-Гуфье, в котором он писал, что ничто не угрожает России со стороны Оттоманской империи.

– Я нисколько не удивлюсь, если первый же курьер доставит мне известие об объявлении войны. Я ее не желаю и не боюсь, хотя у нас ужасный недород зерновых.

12 сентября 1787 года прибывший из Константинополя курьер доставил сообщение, что Оттоманская империя объявила Российской империи войну.

Граф де Сегюр, два года проведший в России без отпуска, отложил свою поездку в Париж:

«Не Россия наступала на Турцию, а Турция напала на Россию, – писал он в своих воспоминаниях. – Наущения Англии и Пруссии подействовали. Султан приказал заключить Булгакова в Семибашенный замок и объявил императрице войну.

Узнав об этом происшествии, я отложил свой отъезд и послал курьера к Монморену за новыми инструкциями» (Записки графа Сегюра. С. 247–248).

9 сентября 1787 года Екатерина II, обсудив на Совете объявление Турцией войны России, опубликовала манифест, в котором подробно изложила все нарушения Оттоманской империей Кючук-Кайнарджийского мирного договора, а в самое последнее время – нападение турецких кораблей на два российских судна. Султан Абдул-Хамид, обладая войском в 200 тысяч человек, хорошо оснащенным флотом, тяготился унизительными статьями Кючук-Кайнарджийского договора, намеревался отобрать у России Крым, начал военные действия против крепости Кинбурн, затем – Очаков, Херсон и другие города Крымского полуострова. Знал он также и о том, что в России есть две армии: первая армия под руководством князя Потемкина насчитывает 82 тысячи человек, вторая армия под руководством фельдмаршала Румянцева – около 37 тысяч. Почти двоекратное превосходство в силах укрепляло военный оптимизм турецкого правительства. Тем более Англия, Пруссия и другие европейские державы обещали оказать содействие в борьбе за утраченный Крым.

И первые успехи в этой войне были на стороне турецких войск.

Часть пятая

Французские преобразования

1. Маркиз де Лафайет

Николай Петрович Румянцев, бывая при княжеских дворах Германии и занимаясь вроде бы повседневными, второстепенными на первый взгляд делами, внимательно наблюдал, что происходит в мире. Великобритания проиграла войну за свои американские колонии, французские волонтеры, направленные в Америку, проявили себя как настоящие герои, особенно отличился в этой борьбе маркиз де Лафайет, умелый полководец и друг Вашингтона. Теперь бывшая колония Великобритании стала Соединенными Штатами Америки, а вражда между Англией и Францией лишь обострилась.

Но и во Франции стали происходить какие-то непонятные движения, связанные с королевской властью… Понятное дело, Людовик XV не давал свободу Вольтеру, Дидро и прочим энциклопедистам, но пришедший ему на смену Людовик XVI изучал историю, читал Светония, Тацита, кардинала де Реца, «Политическое завещание» кардинала Ришелье, хорошо знал латынь,