Грише» [707]. Этот спор, идентичный по результатам с делом парашютистов из Пуатье, показывает все же, что некоторые офицеры кайзера проявили больший характер, чем подчиненные Рундштедта.

После войны за преступление в Пуатье генерал Галленкамп был приговорен английским военным судом к смертной казни (впрочем, смертная казнь была заменена ему пожизненным заключением, а уже в 1952 году он вообще был освобожден), начальник его штаба полковник Кёстлин — к пожизненному тюремному заключению, а начальник разведки корпуса капитан Шёниг — к 5 годам тюрьмы.

* * *

Германское командование очень рано — уже на первом этапе войны — начало подготовку к полному взаимодействию всех своих звеньев в противовоздушной обороне. В круг этой подготовки входил также перехват сбитых над территорией рейха летчиков, а также розыски и захват парашютистов.

Уже на первой стадии войны к участию в «обезвреживании» летчиков и парашютистов противника германские власти привлекли и гражданское население.

В марте 1940 года по различным национал-социалистским и другим каналам (органы пропаганды, СС, «Союз студентов» и т. д.) сугубо законспирированным способом и исключительно устно немецкое население было проинструктировано: экипажи неприятельских самолетов, которые приземлились на территории рейха, а также парашютистов врага надо «обезвреживать», не допуская при этом, чтобы вражеский экипаж уничтожил или повредил самолет и сжег имеющиеся документы. Населению вменялось в обязанность немедленно извещать ближайший военный пост или жандармерию о каждом таком случае [708].

Эта кампания проводилась через НСДАП (Гесс) по инициативе гитлеровских ВВС (Геринг).

Применение данной директивы поначалу было очень редким явлением. В 1939–1942 годах сравнительно мало самолетов противника совершало налеты, нарушая покой немцев в самом рейхе бомбардировкой с воздуха. В этот период воздушное пространство над рейхом почти безраздельно принадлежало гитлеровским ВВС. Польская авиация (в 1939 году), англо-французская (в 1939–1940 годах) и советская (в 1941–1942 годах) были вынуждены вести преимущественно оборонительные бои.

Как же использовали гитлеровцы свое преимущество в воздухе?

С самого начала войны против Польши, в 1939 году, гитлеровцы применили методы воздушной войны, нарушающие все установленные и признанные законы и обычаи войны. К «военным объектам», подвергавшимся беспощадной бомбежке и обстрелу, гитлеровцы сразу отнесли открытые города, толпы мирных беженцев на дорогах, пасущиеся на лугах стада, маленькие села и хутора без какого-либо следа концентрации войск, даже одиноких прохожих и т. д. и т. п.

После варварской бомбардировки Варшавы в 1939 году пришла очередь голландских городов. Кессельринг даже утверждал, что бомбардировка Роттердама непосредственно повлекла за собой сдачу голландского гарнизона Роттердама, а в результате этого и капитуляцию всей голландской армии[709]. После Роттердама гитлеровцы, уже достаточно обнаглев, атаковали французские города, английские (Лондон, Ковентри), югославские (Белград), советские (Минск, Киев, Ленинград) и многие другие. Так немецко-фашистские ВВС использовали опыт, приобретенный во время гражданской войны в Испании (достаточно вспомнить хотя бы бомбежку Герники).

Ни во время сентябрьской кампании 1939 года, ни в течение 1939–1940 годов на германские города не упала ни одна польская, французская или английская бомба. До поражения Франции западные летчики бомбили Германию преимущественно… листовками.

Однако постепенно ситуация стала изменяться. Германия все больше теряла свое господство в воздухе, а преимущество союзников становилось все более очевидным. На германские города вопреки хвастовству Геринга в 1939 году со все возрастающей интенсивностью стали падать бомбы. Начиная с 1943 года особенно усилилась воздушная бомбардировка рейха стратегической англо-американской авиацией. Немецкое население все больше начало понимать судьбу польских, французских, бельгийских, голландских, югославских, греческих и советских городов, селений и поселков, подвергавшихся бомбардировке в самом начале второй мировой войны.

И вот тогда-то стали учащаться случаи, когда сбитый летчик союзников подвергался линчеванию взбесившейся толпой.

Разумеется, нельзя даже и представить себе, чтобы такой самосуд мог совершаться стихийно, особенно в столь привыкшей к порядку Германии, если бы толпа опасалась репрессий со стороны властей. Но… такого опасения у толпы просто не было. Органы безопасности, а порой даже военные власти и НСДАП получили и распространили соответствующие инструкции. Косвенно, намеками, тайными приказами и газетными заметками гитлеровцы сделали все, чтобы толкнуть германских граждан на путь линчевания пленных летчиков противника.

Первым на путь этих преступлений вступил Гиммлер со своим мощным аппаратом безопасности.

Все органы полиции безопасности и СД получили указание не вмешиваться в случаи линчевания толпой захваченных союзных летчиков. Как раз наоборот, им надлежало разжигать враждебные настроения среди населения [710].

10 августа 1943 года Гиммлер издал свой пресловутый приказ, в котором говорилось:

«В задачу полиции не входит вмешательство в столкновения немецкого населения с приземлившимися английскими и американскими летчиками, осуществлявшими террор» [711].

Приказ этот был передан офицерам СС и полиции, с тем чтобы они сообщили его для сведения всем руководителям полиции порядка и полиции безопасности на местах, а те в свою очередь должны были информировать о полученных указаниях подчиненные им полицейские органы только и исключительно устно.

Несколько недель спустя, 3 сентября 1943 года, в кампанию включился Геринг. Престиж главнокомандующего германской авиацией сильно пострадал, когда на поверку его заверения о том, что с 1939 года ни одна вражеская бомба не упадет на немецкие города, оказались пустой болтовней. Отношения рейхсмаршала с Гитлером серьезно ухудшились, звезда «человека № 2» гитлеровского рейха начала быстро меркнуть. В лихорадочных поисках выхода из создавшегося положения командование ВВС предложило — явно попирая международное право, особенно статью 9 Женевской конвенции, — разместить около 8 тысяч англо-американских летчиков, находившихся в гитлеровском плену, по городам… подвергающимся бомбардировкам союзной авиации. По мнению Геринга, эта мера должна была предотвратить бомбежку таких городов.

Но предпринятые Гиммлером и Герингом «меры» не остановили союзную авиацию. В 1944 году интенсивность воздушных бомбардировок территории Германии резко усилилась. Германская противовоздушная оборона оказалась совершенно беспомощной перед массовыми дневными и ночными налетами авиации. Гитлеровские истребители-перехватчики, несмотря на создание так называемого «егерштаба» (органа, занимавшегося увеличением производства истребителей), все реже взлетали в воздух для отражения налетов авиации союзников. В такой обстановке распоряжения Гиммлера становились совершенно недостаточными. Гитлеровцев били тем же самым оружием, которое они безнаказанно применяли в 1939–1942 годах, и они приступили к принятию контрмер, цепляясь за прежние преступные средства, но применяя их уже по-новому.

Инициаторы войны а-ля Герника изобрели новый термин «Terrorflieger» («летчики-террористы») и, идя по пути преступлений, стали отказывать пленным англо-американским летчикам в признании за ними статуса военнопленных. Считая сбитых летчиков преступниками, они отказывали им и в правовой защите, настраивали против них население, а в ряде случаев прямо провоцировали убийство их разъяренной толпой или сотрудниками органов безопасности.

Это были старые способы; новостью тут явилось умышленное приоткрытие завесы, обнажившее прежнюю