пункта 4 основного приказа». В сомнительных случаях Фалькенхорст высказывался за расширительное толкование приказа. Так, например, со всеми военнослужащими, принадлежавшими к норвежской королевской флотилии катеров-охотников, он предписывал поступать как с «саботажниками», что якобы вытекало из заданий, поручаемых им командованием, и что якобы подтверждали документы, попавшие в руки немцев. Поэтому генерал отказывал норвежским военным морякам в признании за ними статуса военнопленных[677].

Попыток уклонения от исполнения «командобефеля», как мы говорили, было немного. Единственная серьезная попытка имела место после высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года. Действовавший в то время от имени главнокомандующего войсками вермахта на Западе фельдмаршала фон Рундштедта его начальник штаба генерал Блюментритт 23 июня направил в ОКВ просьбу об отмене «командобефеля» на всей территории, входящей в сферу его контроля. Однако попытка эта успеха не имела.

Были также и другого рода попытки освободиться от неприятных хлопот с командос. В особенности характерен такой факт: в сентябре 1944 года со стороны командования войсками вермахта на Юго-Востоке и ОКВ/ВФСт были предприняты робкие попытки подвести командос под действие изданных в то время декретов о терроре и саботаже (июль — август 1944 года). Тогда бы вся эта грязная работа почти целиком легла на плечи полиции безопасности, а вермахт спокойно умыл бы руки. Однако этому воспротивился тогдашний шеф РСХА Кальтенбруннер. По мнению Кальтенбруннера, декреты о терроре касались исключительно гражданских лиц, и если бы командос действовали в штатской одежде, эти декреты могли бы быть применены также к ним. Однако если террористы и саботажники заранее были лишены защиты Женевской конвенции, то в отношении командос, «как правило», действующих в военной форме, должны, по его мнению, применяться только предписания приказа «фюрера» от 18 октября 1942 года [678].

Как сказано выше, некоторые командиры вермахта отдавали себе отчет в преступном характере приказов о командос. Однако они всячески избегали называть вещи своими именами. Об этом, в частности, свидетельствует запись в журнале боевых действий ОКМ от 9 декабря 1942 года в связи со сводкой вермахта о расстреле двух солдат, совершивших диверсию в устье Жиронды. «Распоряжение это соответствовало специальному приказу фюрера, однако в связи с тем, что солдаты носили мундиры, это является novum в международном праве» [679].

Международный военный трибунал в Нюрнберге сурово осудил преступления, совершенные в отношении командос, «Согласно положениям этого приказа, отряды командос из войск союзников и другие военные части, действовавшие самостоятельно, уничтожались в Норвегии, Франции, Чехословакии и Италии. Многих из членов отрядов командос убивали на месте, а тем, кого убивали позднее в концентрационных лагерях, ни в одном из случаев не было предоставлено возможности предстать перед каким-либо судом» [680].

Приговор Международного военного трибунала установил соучастие Иодля и Кейтеля в этом преступлении. Трибунал отверг аргументы защиты Иодля, базирующиеся на доктрине «выполнения приказов сверху».

«Участие в совершении преступлении, подобных этим, никогда не требовалось ни от какого солдата, и он сейчас не может прикрываться этим мифическим требованием солдатского повиновения при всех условиях в качестве оправдания за совершение этих преступлений», — гласит приговор [681].

О роли Кейтеля в приговоре говорится: «Он признает, что не считал этот приказ законным, но утверждает, что не мог помешать Гитлеру издать его». Отвергая и в этом случае аргументы защиты, ссылающейся на приказ сверху, Международный военный трибунал признал Кейтеля виновным и не нашел возможным применить в отношении его какие-либо смягчающие обстоятельства [682].

И шеф ОКВ Кейтель и начальник ВФСт Иодль были приговорены к смертной казни и повешены. Адмирал Редер приговором того же трибунала — в частности, и за расстрел двух командос в декабре 1942 года, а также за передачу своим подчиненным приказа от 18 октября 1942 года — был приговорен к пожизненному тюремному заключению [683].

Много времени и места было уделено преступлениям в отношении командос также на процессе по делу фельдмаршала Лееба и других. Приговор по этому делу признал «командобефель» явно преступным приказом (criminal on its face), поскольку он «предписывал попросту организацию резни «саботажных» войск» [684]. Генералы Рейнгардт и Зальмут были, в частности, и за эти преступления приговорены к длительному тюремному заключению, а генерал Варлимонт, который лично сделал значительный «вклад» в разработку «командобефеля», а также при введении его в действие, был приговорен к пожизненному тюремному заключению [685].

Командующий войсками вермахта в Норвегии генерал Фалькенхорст за передачу и распространение этого преступного приказа, а также за выдачу в руки СД английских и норвежских командос был приговорен к смертной казни [686]. Однако позже смертная казнь по неведомым причинам была ему заменена пожизненным тюремным заключением.

ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПАРАШЮТИСТОВ И СБИТЫХ ВОЕННЫХ ЛЕТЧИКОВ

Воздушная война — одна из самых грозных форм ведения войны — до сих пор еще не регламентирована нормами международного права. Причина такого положения вещей заключается, с одной стороны, в сравнительно более позднем появлении, или возникновении, этой формы вооруженной борьбы: первая мировая война принесла только начальные попытки применения авиации в военных действиях. Однако вторая мировая война уже характеризуется использованием авиации в самых широких масштабах.

Но, бесспорно, важнейшей причиной отсутствия международно-правовой регламентации воздушной войны являются почти неограниченные боевые возможности, которые таятся в новом виде вооруженных сил, и нежелание великих держав отказаться от этих возможностей.

Попытки ввести воздушную войну в рамки обязательных норм международного права датируются еще 1899 годом, когда на I Гаагской конференции было заключено соглашение, содержавшее некоторые ограничения в ведении этой войны, как, например, запрещение метания снарядов и взрывчатых средств с воздушных шаров и т. д. Однако в 1907 году к возобновлению этой конвенции государства не приступали (соглашение было подписано на 5 лет). Да и другие конференции (например, в Гааге в 1923 году) не пошли дальше выработки проектов соглашений.

Несомненно, что и в воздушной войне должны были бы действовать применимые здесь обязательные нормы для воины сухопутной: например, запрещение бомбардировать селения и открытые города, а также вытекающий из ее духа обычай щадить безоружных (например, летчика, выбрасывающегося на парашюте из сбитого самолета). Каков же в данном положении статус пленного-летчика или пленного- парашютиста? Польский ученый Юлиан Маковский придерживался мнения, что «военная авиация составляет неотъемлемую часть сухопутных и морских вооруженных сил, в связи с чем и на нее распространяются предписания, обязательные в сухопутной и морской войне…» [687]. Взятый в плен летчик, стало быть, должен считаться военнопленным и пользоваться всеми правами, которые признаются за пленными других