С некоторой тоской по красивому, хоть и слегка потрёпанному стараниями стражников, жилету, Реми оставил идею вернуть свои вещи. Карты и часть выигрыша он успел спрятать в Озоне, в одном из своих многочисленных тайников. Оборотень хотел сразу как окажется на свободе направиться в Искру, так как первым делом, обнаружив побег его начнут искать в Озоне, но он всё же надеялся когда-нибудь вернуться и найти свои тайники.

Проползая вплотную к окну, оборотень прислушался: в камере кто-то сонно посапывал. Мальчик предусмотрительно спустился ниже, чтобы проползти под окном и не боялся быть замеченным, но его возня по камням и тяжёлое пыхтение, сопровождающее каждый шажок, могли привлечь ненужное внимание.

Реми должен ползти тихо, чтобы не разбудить заключённого, как назло Персефона предательски потухла. Словно подчиняясь глупому закону невезения, она светила ярко, пока оборотень переступал по подготовленным Сином ступенькам и вот, когда её сила действительно понадобилась, она исчезла.

Оборотень как смог вывернул голову, желая посмотреть долго ли придётся ждать нового просвета, и разочарованно застонал. Облако, закрывшее собой светило, было огромным, разорванным лишь в паре мест маленькими отверстиями.

Дальше сам, подумал Реми и, сконцентрировавшись на когтях, ухватился за следующий выступ. Центр тяжести сместился, необходимо срочно переставить ногу, но ступня вновь и вновь соскальзывала с выступа. Руки покалывало от напряжения и усталости, скоро они начнут нестерпимо болеть. Реми должен ползти быстрее!

Мысленно проклиная скользкий камень и неловкую ногу, оборотень потерял концентрацию когтей, рука тоже соскользнула. Держась за последнюю ступеньку второй рукой, мальчик повис на стене. На этот раз он был в миллиметре от падения.

Может спрыгнуть? Замёрзну ли я насмерть в холодной воде? Может горячая кровь оборотня меня согреет? обдумывал Реми, пытаясь сохранять хладнокровие и восстанавить дыхание. В голову ему пришла немыслимая идея. Вместо трещины, оборотень свободной рукой схватился за решётку окна. Железо чуть слышно шкрябнуло о камень башни, человек внутри всхрапнул.

Реми так сильно напряг слух, прислушиваясь к дыханию заключённого, что уши его в какой-то момент трансформировались в волчьи и торчком встали на макушке. За спиной мальчик почувствовал пушистый хвост, что телепался из стороны в сторону сам собой. Мысли, наконец, отвлеклись от концентрации: чтобы держаться за прутья решётки, когти не нужны, для этой работы лучше подходили человеческие пальцы. Уши и хвост, выскочившие сами собой, не требовали пристальной концентрации, их появление в большей степени зависело от эмоций, так же как волчий огонь в глазах, появляющийся под действием гнева.

Мужчина в камере не проснулся, сообразил Реми и прижал уши к голове, он продолжил свой манёвр. Мальчик кое-как поставил ногу на крохотный скользкий выступ, а второй рукой ухватил железо решётки. Его ноги почти не касались камней и болтались по стене, весь вес он держал на руках, горевших болью от напряжения.

Если проржавевшие прутья выпадут из рамы, мальчико сорвётся и устремиться в свой последний полёт, не такой впечатляющий как у драконов. Оборотень старался не думать об этом.

А что делать, если проснётся заключённый? Об этом Реми тоже не хотел думать.

Хотя окно было довольно длинным, мальчик, переставляя руки, ухватился за последний железный прут.

Впереди ждал участок голой стены. Этот промежуток был в два раза длиннее всех предыдущих, но до свободы оставался только он. Глупо бросать всё сейчас, когда до цели совсем чуть. Но без поддержки Персефоны – это слишком много, слишком сложно для простого оборотня.

Держась за последние железные прутья в окне, горящими от боли руками, мальчик возвращал свои потерявшиеся в напряжении и усталости мысли к стене, к плану. Он увидел трещинку, маленькую, на три пальца. Он должен! Реми потянулся к ней, ржавый прут решётки, который он держал второй рукой, сдвинулся и звякнул по камням.

Тишина.

Вдруг из темноты раздался голос.

– Кто здесь? – испуганно спросил заключённый.

Мальчик, не на шутку испугавшись, схватил второй рукой решётку, та отозвалась тихим звяканьем.

– Кто здесь? – почти срываясь на визг, шёпотом повторил свой вопрос, спросонья напугавшийся мужчина.

– Смерть, – еле слышно ответил Реми первое, что пришло в голову, попытавшись изобразить хриплый голос. Попытка удалась, так как оборотню ужасно хотелось пить от всей этой возни и стенолазания. Вдалеке раздался треск, темнота сгустилась. – Но я ошиблась окном, спи дальше, – изобразив загробный голос, добавил оборотень и ухватился рукой за трещинку.

Большая волна с шумом ударила о стену башни и обдала мальчика ледяными брызгами, долетевшими с ветром. Реми перехватил второй рукой последний железный прут решётки и услышал, как тяжело сглотнул человек в камере.

Кажется, он и впрямь поверил, что говорил со смертью.

От статуи Ауру доносились приглушённые ветром и морем крики. Там произошла авария, но оборотня это не волновало, Персефона показалась в просвете огромного облака и одарила Реми своим зачарованным светом. Руки почти сразу перестали болеть, в свете богини ясно проступили все трещинки. Неужели удача повернулась к мальчику лицом!

Он, не теряя времени, сконцентрировался на когтях и полез дальше. С хвостом удерживать равновесие и переносить центр тяжести оказалось гораздо легче. Реми порадовался, что оставил его вместе с ушами.

Под взглядом Персефоны, приноровившись за последние пару часов лазать по стенам, оборотень карабкался дальше. Дело спорилось быстрее. Левая рука, левая нога, правая нога на место левой ноги, правая рука на место левой руки, хвост помогает перенести центр тяжести. Выступ, скол, трещинка, выступающий камень и снова трещинка. Где-то расчистить, где-то подковырнуть, чтобы смастерить новую ступеньку.

Но свет не вечен, как и благодать мирская. Дырочка была маленькой, Персефону вновь затмило тёмное облако. Сперва голубоватое свечение ещё пробивалось, но вскоре мир окутала тьма, ещё более густая, потому как Ауру ослеп на один глаз.

Реми посмотрел назад на пройденную часть стены и окна. Он прополз половину стенки хранилища. Впереди ещё чуть-чуть, где-то около метра голой стены и острые как бритвы скалы.

Пальцы заскользили. Нельзя терять концентрацию! В мозгу роилось слишком много мыслей, но мальчик держался.

Когти, когти. Мне нужны когти. Впереди осталось чуть. Можно прыгнуть, в конце концов, но я могу налететь на острый шип. Ах! Когти! Реми чуть не сорвался. Вовремя сконцентрировавшись на когтях, он продвинулся ещё на несколько сантиметров.

Как тут прыгнешь. У ног почти нет опоры, а руками не оттолкнёшься. Когти. Когти! И вновь осечка. Нога соскользнула со своего выступа. Хвост описал дугу, и оборотень сумел удержаться на месте.

Я помню, в облаке была ещё дыра. Может подождать? Но долго ли я смогу висеть? Когти. Когти. И пройдёт ли вторая дыра близ Персефоны? Это слишком большая удача, чтобы стать правдой. Когти! Мне нужны когти! Ох, чёрт! Ладонь превратилась в волчью лапу вместо правой руки и заскользила с выступа. Мальчик вовремя спохватился, он тихо зарычал и уцепился за скол.