Особо следует сказать об общей ситуации с экспертизами в России. 2006 г. россияне стали свидетелями скандала с фальсифицированными экспертизами о подлинности картин ряда выдающихся русских художников. Имена экспертов, выдававших в начале 90-х годов фальшивые заключения, достаточно известны в художественном мире. Так что «экспертиза» не всегда является экспертизой. Надо иметь в виду, что экспертиза «исторических» документов проходила в период, когда для шельмования «советского прошлого» использовались все средства и методы.

Возникает вопрос – почему именно «исторические» документы по Катыни сопровождает такой «букет» нарушений? Почему работавшие с ними опытнейшие сотрудники и руководители ЦК ВКП(б)-КПСС и НКВД-КГБ не именно в работе с ними допустили массу досадных ошибок и накладок? А может все же прав ЗАЯВИТЕЛЬ , не побоявшийся признаться В.Илюхину в своем «участии» в фальсификации катынских документов? Ответить на эти вопросы может только тщательная, независимая и, желательно, международная экспертиза.

Утверждения экспертов ГВП и историков-катыноведов о том, что подписи Сталина и др. на записке Берии являются подлинными, вызывают лишь улыбку. Напомним, что ведущий российский специалист в области разоблачения фальшивок, бывший глава Росархива Владимир Козлов в книге «Обманутая, но торжествующая Клио» при определении подложности исторических «документов» даже не рассматривает такие признаки, как подлинность подписей и печатей, поскольку при существующей технике копирования, основанной на применении достижений научно-технического прогресса, качественно исполненную фальшивую подпись эксперт-криминалист не способен распознать.

Автор статьи не отождествляет себя с экспертом. Однако, когда депутат Илюхин в мае 2010 г. продемонстрировал С.Стрыгину и автору лист бумаги, на котором «заявитель» практически «на ходу», изобразил несколько вариантов подписей Берии и Молотова, это впечатлило. Сходство с подписями, присутствующими на записке Берии Сталину № 794/Б, было просто поразительное.

Дабы представить, насколько некоторые фальсификаты имитируют подлинность документов, следует привести несколько примеров. 16 мая 2008 г. РИА Новости сообщила о смерти ветерана службы внешней разведки СССР и России 94-летнего Павла Громушкина. Именно он во время Великой Отечественной войны готовил легенду и немецкие документы на имя Пауля Зиберта, которые использовал легендарный советский разведчик Николай Кузнецов. «Более 100 раз спецслужбы фашистской Германии, в том числе, и гестапо, проверяли документы Кузнецова и не разу не заподозрили ничего подозрительного» , – вспоминал П.Громушкин.

С документами, изготовленными Громушкиным, советский разведчик Рудольф Абель (Вильям Фишер) более десяти лет работал в США. Но самый уникальный случай произошел в Австрии . Там задержали советского разведчика, у которого были документы, изготовленные Громушкиным. Коллеги Громушкина рассказывали: «После проведения специальных экспертиз было установлено, что документы, которые представил задержанный, были настоящими. Правда, чиновники так и не смогли вспомнить, когда они их подписывали. Нашего разведчика отпустили». Сам Громушкин рассказывал журналистам, что подобных случаев в его практике было более двух десятков (http://www.pohoroni.info/nekrolog/gromushkin_pavel_georgievich/).

В связи с вышеизложенным, катыноведам, постоянно подчеркивающим «подлинность» кремлевских документов , следовало бы помнить знаменитое изречение Шекспира «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» (Гамлет) . Когда за дело берутся «тайных дел» мастера, то даже невероятное становится реальным. Свидетельств о присутствии таких «мастеров» в Катынском деле с каждым годом становится все больше.

Ну, а теперь расскажем об независимой экспертизе шрифта ранее упомянутой записки Берии Сталину № 794/Б от «__ » марта 1940 г. Она была осуществлена в 2009 г. по инициативе упомянутого С.Стрыгина. Один из ведущих экспертов системы МВД РФ Эдуард Молоков установил, что первые три страницы записки напечатаны на одной пишущей машинке, а четвертая страница – на другой. Также было установлено, что шрифт четвертой страницы встречается на ряде заведомо подлинных писем НКВД 1939—40 гг., а шрифты первых трех страниц не встречаются ни в одном из выявленных к настоящему времени подлинных писем НКВД того периода (текст экспертизы Молокова см. в «Приложение» или на http://katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=79800).

Заметим, что именно на первых трех страницах записки содержатся сведения, возлагающие ответственность за принятие решения о расстреле 25.700 польских граждан на Политбюро ЦК ВКП(б) во главе со Сталиным. Ну, а сам факт печатания документа такого уровня, как записка Берии Сталину на двух машинках является просто невероятным.

Ну, а если в этой связи вспомнить о черновиках записки Берии, полученных в 2010 г. депутатом В.Илюхиным от «заявителя», то вырисовывается логическая цепочка…

Кремлевские документы из «закрытого пакета № 1», свидетельствующие о вине советского руководства за расстрел польских военнопленных весной 1940 г. сыграли решающую роль в Катынском деле. Более весомого аргумента, да еще из сверхсекретного архива, трудно и представить. В этой связи документы из «закрытого пакета № 1» часто называют «историческими».

Первой про «историчность» катынских документов заговорила польская сторона, стремясь тем самым дополнительно усилить их политическую и юридическую значимость, а также лишний раз подчеркнуть тот факт, что опубликование этих документов как бы подвело окончательную черту под научными дискуссиями историков по Катыни.

Придание документам из «закрытого пакета № 1» статуса « исторических » позволило во многом обесценить и дезавуировать весь остальной массив информации по Катынскому делу. На содержащиеся в этом массиве многочисленные факты, доказывающие причастность нацистской Германии к катынскому преступлению, просто перестали обращать внимание.

После обнародования «исторических документов» в польско-российских отношениях начался новый этап . Теперь, при появлении свидетельств, серьезно подрывающих польскую точку зрения на Катынское дело, польская сторона апеллирует к документам «закрытого пакета», как к истине в последней инстанции.

Главный редактор журнал «Новая Польша» профессор Ежи Помяновский, к примеру, призывает «… извлечь гласные правовые последствия из памятного, заслуживающего уважения акта высших российских властей. Президент Российской Федерации Борис Ельцин вручил исторические документы – в том числе постановление политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года – президенту Польши Леху Валенсе, торжественно подтвердив, что польские офицеры, интернированные в Старобельске, Козельске, Осташкове, были казнены весной 1940 г. по приказу Сталина» (Новая Польша. № 5, 2005).

Правда, Е.Помяновский допустил традиционную польскую неточность. Президент Ельцин лично не вручал документы Валенсе. Однако польскому профессору уж очень хотелось до предела повысить статус события. Это, между прочим, характерный для Катынского дела пример – беззастенчивое искажение польской стороной, казалось бы, всем известных фактов.