Кстати, о втором катынском пакете, в котором находился оригинал «Сообщения…» комиссии Н.Бурденко и научно-историческая экспертиза польских профессоров 1988 г., и польская сторона и отечественные катыноведы предпочитают умалчивать. Об этом пакете известно лишь то, что он 20 мая 1992 г. был предъявлен директором Центра хранения современной документации Р.Усиковым прокурору Главной военной прокуратуры РФ С.Радевичу и эксперту ГВП историку Н.Зоре (Катынский синдром… С. 381).

В этой связи следует сделать еще одно замечание. Вызывает удивление тот факт, что «закрытые пакеты» по Катыни в 1992 г. хранились раздельно. Почему? Ведь все «закрытые пакеты» по одной тематике в VI секторе Общего отдела ЦК КПСС всегда хранились в одном месте.

Термин «исторические» предполагает абсолютную историческую достоверность документов. Но в случае с катынскими документами это не так. Вопиющая небрежность в их оформлении, недопустимая для аппарата ЦК ВКП(б) и КПСС, ошибки и противоречия в содержании, загадочные перерывы в хранении заставляют ставить вопрос о степени надежности и достоверности информации, содержащейся в кремлевских документах.

Важнейшим документом пакета № 1 является записка Берии Сталину № 794(Б) от «_» марта 1940. Она одновременно считается постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. В этой связи записка Берии требует обстоятельного и глубокого анализа. Учитывая, что все ошибки в оформлении и содержании этой записки, катыноведы объясняют практикой внесения документов на Политбюро ЦК ВКП(б), проанализируем эту практику позднее .

Прежде всего, выясним правомерность применения термина «исторические» к выпискам из протокола заседания № 13 Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. и записку А.Шелепина. Итак, выписки с решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. В закрытом пакете их было обнаружено две. И обе оформлены с грубейшими нарушениями требований тогдашнего партийного делопроизводства

Так, на выписке, которая якобы дважды направлялась Берии, отсутствует печать Центрального Комитета ВКП(б и оттиск факсимиле Сталина. В то же время заверение партийного документа печатью ЦК, по словам бывших сотрудников Общего отдела ЦК КПСС, было особой процедурой и имело маленькую тайну. Необходимо было поставить печать № 1, а именно она предназначалась для партийных документов, так, чтобы она захватывала первые три буквы слова «Секретарь». Это предполагало особое внимание со стороны сотрудников Общего отдела к данной процедуре.

Тем не менее, на выписке для «Тов. Берия» отсутствует и эта печать и оттиск факсимиле секретаря ЦК ВКП(б). Фактически это не документ, а простая информационная копия. Направление исполнителю (Берии) незаверенной выписки противоречило элементарным правилам работы не только партийного аппарата ЦК, но и любого советского учреждения. Для примера напомним, что даже копия банального приказа о поощрении работника, считалась недействительной, если ее не заверили в отделе кадров.

Однако катыновед Н Лебедева утверждает, что выписки из протокола решения Политбюро от 5 марта 1940 г., « оформлены по всем канонам того времени. Они напечатаны на специальном типографском бланке для выписок из протоколов высшей партийной инстанции и на обороте заверены подписью технического секретаря Политбюро Хряпкиной, которая стоит и на многих сотнях других выписок из решений Политбюро» (См. «Правда о Катынской трагедии». Сайт фонда «Возвращение»).

Подобные утверждения более чем странны. Полагать, что регистрационные записи на оборотной стороне выписки, которые делала Хряпкина, придали юридическую силу самому документу, это нечто новое. Регистрационные отметки делаются на многих документах, в том числе и на анонимках. Но это не повод, чтобы считать анонимку документом, имеющим юридическую силу.

Следует отметить, что сам протокол № 13 («Особый № 13»), содержащий решения Политбюро ЦК ВКП(б) за 17 февраля – 17 марта 1940 г. заверен надлежащим образом . На нем стоит факсимильная подпись И.Сталина, скрепленная красной круглой печатью ЦК ВКП(б) с надписью «Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков». Во внутреннем круге две буквы – «ЦК» (РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 27, л. 54).

Весьма странным также является то обстоятельство, что выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. с решением по «Вопросу НКВД СССР» были отпечатаны на бланках с красно-черным шрифтом, которые весной 1940 г. уже не использовались. Более того, эти бланки были не просто устаревшими. Они изначально предназначались для совершенно других выписок, текст которых из-за своего большого размера не помещался на одном бланке формата А4 и по этой причине печатался на двух и более страницах!

В левом верхнем углу типографских бланков периода 1930-х годов красным шрифтом напечатано предупреждение «Подлежит возврату в течение 24 часов во 2-ю часть Особого Сектора ЦК». Сбоку красным шрифтом напечатано указание, сформулированное Пленумом РКП(б) от 19.VII.1924 г. «…Отметка и дата ознакомления на каждом документе делается лично товарищем, которому он адресован, и за его личной подписью…» (РГАСПИ, ф.17, оп.166, д.621, л.134).

На бланках, которые использовались в ЦК ВКП(б) в феврале – марте 1940 г. предупреждение, как и весь текст на бланке был напечатан черным шрифтом Указание Пленума было перенесено на обратную сторону и также отпечатано черным шрифтом. Но выписки из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. по неизвестной причине, были отпечатаны на бланках старого образца.

В соответствии с требованиями ЦК, Берия, ознакомившись с присланной выпиской, должен был расписаться на ней и незамедлительно вернуть ее в «Особый Сектор ЦК». Но на выписке, адресованной Берии, нет отметок о его ознакомлении с документом! Зато на оборотной стороне этого экземпляра имеется отметка о дополнительном направлении Берии данной выписки 4 декабря 1941 г. Однако отметка о декабрьском ознакомлении Берии с документом также отсутствует!

Немало вопросов возникает и после ознакомления с экземпляром выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., направленным в феврале 1959 г. Председателю КГБ А.Шелепину. Этот экземпляр так же был отпечатан в марте 1940 г. Однако, с него удалили дату 5 марта 1940 г. и фамилию старого адресата, после чего в текст впечатали новую дату 27 февраля 1959 г. и фамилию Шелепина. Согласно правилам партийного делопроизводства исходящая дата и фамилия адресата указывались только в сопроводительном письме к архивному документу, но ни в коем случае на архивном документе!

Получившийся уродливый бюрократический гибрид, ставший выпиской из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) № 13/144 от 27 февраля 1959 года с решением от 5 марта 1940 г. , документом считаться не может. Заметим, что к февралю 1959 года ВКП(б) была уже переименована в КПСС, а высшим партийным органом являлся Президиум ЦК КПСС.

Грубейшим нарушением требований инструкций по архивному делопроизводству является отметка синими чернилами «Возвр. 27/II—59 г.» на лицевой стороне «выписки для Шелепина». Работники архивов имели право делать на архивных документах отметки только в единственном случае и в единственном месте документа – при переброшюровке архивных томов в правом верхнем углу вписывать простым карандашом новый номер листа. На этом документе также отсутствуют какие-либо отметки Шелепина об ознакомлении.