опрометью побежали к той первой могиле. Она была совершенно пуста…

– Дайте я расскажу, что было дальше! – вскричал Мигель. – Они отнесли отца обратно в прежнюю могилу, похоронили его там, но потом снова увидели свежую могилу, раскопали ее, а в ней – опять отец. Тогда они…

– Откуда ты это знаешь? – перебила я.

– Сам слышал. Это был предок Луали, шофера нашей компании. Чуть что, Луали принимается рассказывать эту историю и не умолкает, пока не доведет всех до исступления.

– Может, батат испечем? – высунула я голову из спальника.

– А где он? – негромко спросил Хосе.

– В ведерке, там несколько кило. Поддай немного огня.

– Что-то не могу найти, – раздался голос Хосе, рывшегося в провианте.

– В синем ведерке, не в красном.

– Поищи-ка лучше сама, ты же его укладывала!

– Мне не встать!

Вокруг было черным-черно. Казалось, из темноты вокруг костра мигают тысячи глаз.

– Сколько ты хочешь испечь? – тихо окликнул меня Хосе.

– Пожалуй, весь сразу. Что не съедим, останется на завтрак.

Мужчины принялись укладывать клубни батата в горячие угли, а я, съежившись в своем спальнике, представила себе, что они хоронят семерых покойников, каждый из которых носит фамилию Махмуд.

– Раз уж заговорили о работниках компании, – вновь произнес Мигель, – можно вспомнить того инженера…

– О ком ты?

– О старшем сыне начальника полицейского отделения.

– Он не имеет к этому отношения, Мигель, – сказала я.

– Я живу здесь дольше, чем ты. Он имеет к этому самое прямое отношение, просто ты не знаешь всех подробностей. Как-то раз двое братьев отправились к Большой дюне Сан-Диего, заблудились и не нашли дорогу назад. Отец отправился на их поиски вместе со своими полицейскими. Их нашли через два дня в роще. К счастью, они не умерли ни от жары, ни от жажды. В машине кончился бензин, вот они и застряли там. С одним было все в порядке, а второй сошел с ума.

– Да, но я слышала, что он и до этого был немного не в себе.

– Ничего подобного! Когда я с ним познакомился, он был совершенно нормален. А когда его нашли, он вел себя, как сумасшедший. Бегал туда-сюда с пеной у рта, кричал, что его преследует демон. Его поймали, сделали укол. Он заснул, и за ним никто не приглядывал. Проснувшись, он выпучил налитые кровью глаза и вновь начал бесноваться. За несколько дней он так всех измучил, что его повезли к сантону. Тот велел ему молиться, повернувшись лицом к Мекке. Но тут вмешалась мать, заявившая, что они католики и не будут молиться никакой Мекке. Но даже местный священник рассудил, что в психотерапевтических целях можно молиться и Мекке, и, если Мекка поможет ему исцелиться, значит, на то воля Божия.

– Какой удивительный священник! Поселковые священники и сантоны издавна враждуют…

– Сань-мао, дай договорить, – сердито прервал меня Мигель.

– Что же было потом?

– Потом он начал молиться Мекке. Молился, молился… в итоге джинн перестал его преследовать, отпустил и исчез.

– Психотерапия в действии! – рассмеялся Хосе. – Конечно, в пустыне надо молиться Мекке, другие религии здесь не работают.

Но Мигель, не обращая на него внимания, гнул свое:

– Он поправился, но страшно исхудал, целыми днями предавался унынию и тосковал, а через полгода все равно умер.

– Он «проглотил ствол» у себя в общежитии. Это произошло в день свадьбы его младшего брата в Испании. Родители отправились туда, а он не поехал. Верно? – тихо спросила я.

Мигель недоуменно взглянул на меня.

– «Проглотил ствол»?

– Это китайское выражение. Он выстрелил из пистолета себе в рот, то есть «проглотил ствол».

– Говорят, его бросила невеста и вышла замуж за его брата. Вот почему он покончил с собой, а джинн тут совершенно ни при чем, – сказал Хосе.

– Кто это сказал? – спросила я, бросив на него неодобрительный взгляд.

– Я сказал.

– Ай, – вздохнула я. – Даже солдаты из легиона рассказывали о джинне. Стоило только упомянуть о нем, как они начинали сплевывать, будто это дурная примета.

– Я слышал, будто несколько десятков лет назад легионеры обнаружили в пустыне беспризорный караван верблюдов. Они говорили, что этот караван один джинн отправил другому в подарок!

– Это как раз нестрашно, вполне душевный жест, – хмыкнула я.

– Идрис, – вдруг подал голос молчавший до этого Манолин.

– Хочешь покурить? – спросил Идрис.

– Где же он прячется, этот джинн? – с сомнением в голосе спросил Манолин.

– Как мне ответить на твой вопрос? Пустыня везде одинакова, – вновь напустил туману Идрис.

– Маленькие клубни уже готовы, кто будет? – спросил сидящий у огня Хосе.

– Кинь мне один, – попросила я. Он бросил мне клубень, я, привстав, поймала его и, обжегшись, тут же перебросила Мигелю, а он – Идрису.

– Прямо как в игре «горячая картошка», – засмеялась я. – Никому-то она не дается.

В этот момент клубень снова прилетел ко мне, я поймала его и воткнула в песок.

Пока мы возились с бататом, силы тьмы вокруг нас расступились. Хосе подбросил в огонь сухих колючек, и пламя вновь начало разгораться.

Внезапно из палатки Джерри донесся какой-то шум, как будто что-то упало. Тут же заплакал младенец.

– Джерри, что случилось? – крикнул Хосе.

– Сань-мао наскочила на палатку и напугала Изабеллу! – жалобным голосом ответила Таня. В палатке зажегся газовый фонарь.

– Это не я. Я здесь! – От ее слов меня вдруг бросило в дрожь. Все пошли к их палатке посмотреть, что произошло, одна я осталась лежать у огня.

– Мы спали себе спокойно и вдруг услышали странный звук: что-то ударило по палатке сзади, со стороны леса. – Пока Джерри объяснял, что случилось, Мигель светил вокруг фонариком.

– Ого, смотрите, да тут следы когтей! Да еще такие отчетливые! – воскликнул Мигель.

Услышав это, я тут же села, выпрямилась и стала звать Таню.

– Скорей иди сюда, к огню! – крикнула я ей. Мужчины тем временем устремились во тьму.

Таня, спотыкаясь на ходу, подбежала к костру. Лицо ее было белее снега. Изабелла уже не плакала у нее на руках.

– Неужели волк? А койоты здесь водятся? – дрожа от страха, спросила она, усевшись ко мне спиной.

– Нет, конечно. Они сроду здесь не водились, не бойся! – сказала я, не сводя глаз с медленно бредущих назад мужчин, и добавила:

– Нам и без волков есть кого бояться…

– Сань-мао, который час?

– Не знаю. Сейчас Хосе вернется, спросим у него.

– Половина пятого, – послышался тихий голос Идриса.

Я испуганно обернулась и воскликнула:

– Как ты меня напугал! Я думала, ты ушел вместе со всеми искать обладателя когтей. Почему ты вдруг здесь оказался?

Таня, и без того боявшаяся сахрави, пришла в еще больший трепет.

– Я… с ними не пошел, –