– Тот наставник профессора Фоксгловза… Ты его давно знал? – Вопрос прозвучал тихо и неуверенно.

Айвор ответил не сразу.

– Да. Ты помнишь святилище у моря и его прекрасную госпожу, что растворилась в прибрежных водах и скалах, осталась навеки эхом волшебства? – сказал он и добавил едва слышно: – Так вот, это не единственный путь, чтобы уйти. Можно ещё стать …

Он замолк, и под рёбрами у Киллиана поселился комок жгучей боли. Клочья густеющего тумана оседали холодной влагой на лице, но не приносили облегчения – только запах табачного дыма, плесени и гниловатых овощей, которым веяло от рынка.

– Стать – кем? Смер…

Договорить он не сумел. Компаньон улыбнулся вдруг зло, приоткрыл глаза – и резко толкнул его рукой в бок, спихивая с крыши. Сырая черепица поехала под ногами, промелькнул, словно в кошмаре, неровный край, засвистело в ушах… Но за мгновение до того, как щербатая мостовая выбила из него дух, туманная пелена загустела, выгнулась колыбелью и бережно смягчила падение.

Всего-то ущерба и вышло, что перепачканные брюки.

А вслед летел хохот фейри:

– Иди, иди, прелестный друг, я же велел тебе отправить Фэй в библиотеку! А то засиделся слишком.

Киллиан молча поднялся и пошёл к рынку, на ходу пытаясь отчистить платком грязь. Стоило бы рассердиться на компаньона за жестокую выходку и пригрозить ему сокращением довольствия на карточные расходы, если б не обжигающая боль в груди; если б не одно слово, которое вертелось на языке.

«Смертный».

И как-то совсем не хотелось примерять на себя чувства фейри, вечно юного и прекрасного, чья возлюбленная растворилась в морских волнах, а друг – или воспитанник? – выбрал судьбу человека, состарился и умер.

Отыскать Фэй удалось не без труда – та непритворно увлекалась прогулкой и надолго застряла у лавки, где торговали выпечкой, похуже, чем у Нив, но вполне приличной. Правда, долго уговаривать девушку отправиться на работу к профессору Фоксгловзу не пришлось. Купив несколько пирожков – на гостинцы, она позволила усадить себя в кэб и укатила в библиотеку.

Вернувшись к часовой башне, Киллиан обнаружил, что компаньона и след простыл. Дома его тоже не оказалось. Нив готовила ужин, и отвлекать её было чревато последствиями… Дядя О’Рейли только позавчера клялся, что выгодных дел пока на примете нет, а идти через полгорода в паб, чтоб перекинуться словечком с острой на язык Эмили Ли, по гнусной погоде не хотелось. Немного поразмыслив, Киллиан решил скоротать день за книгой у камина, тем более что в последнее время редко выпадала такая возможность.

Но около четырёх часов пополудни в дверь вдруг постучали.

На пороге стоял профессор Фоксгловз, запыхавшийся и взволнованный. Шапочка его съехала на затылок и удержалась, кажется, по случайности. Низ профессорского балахона был густо заляпан грязью.

– Добрый вечер, – поздоровался старик, пытаясь казаться степенным и невозмутимым, но голос ему изменил. – Надеюсь, я не помешал, нет?

– Нет, что вы, – ответил Килилан несколько растерянно. В душу ему закрались недобрые подозрения. – Проходите, я рад видеть вас в любое время…

– Скажите сразу, ваша кузина, мисс О'Коннор, сейчас ведь дома? – прервал его профессор, глядя едва ли не с мольбой.

– Нет, – ответил он, холодея. – А разве она не у вас?

– В том-то и дело, что нет, – придушенно ответил Фоксгловз, бледнея. – Ваш почтенный компаньон ещё днём наведался ко мне и сообщил, что она всё же придёт. Я прождал несколько часов, а затем вышел во двор и увидел там большую корзину, которой утром не было… и вот это, – и он дрожащей рукой протянул маленький надломленный цветок.

Трёхцветную фиалку.

И при взгляде на неё такая чудовищная тяжесть навалилась вдруг, как если бы великан с размаху опустил свой молот на пышную туманную шапку Дублина, обращая её в нечто тяжёлое и вязкое, непригодное для дыхания, вроде глины.

– Ганконер, – слетело с языка слово бездумно-легко, а тело от ужаса на мгновение стало свинцовым, неподъёмным. – Её увёл ганконер, как и прежнюю вашу помощницу, профессор. Так и знал, что нельзя отпускать кузину одну… Но почему же она ушла? Она ведь такая благоразумная…

Старик охнул, и глаза у него потемнели. Он привалился к дверному косяку, царапая слабыми пальцами рёбра через плащ и хламиду.

– Ганконер, надо же… Следовало бы догадаться, да… Мне что-то дурно, юноша. Где тут можно присесть?

Узкоплечий и высохший от старости, профессор Фоксгловз оказался неожиданно тяжёлым. Киллиан с трудом довёл его до дивана, уложил и замер в нерешительности: что делать? Нестись тотчас выручать кузину – и оставить беспомощного старика одного? Вызвать и дождаться доктора – и подвергнуть опасности Фэй?

Замешательство разрешила Нив. Она сунулась в приоткрытую дверь – в каждой руке по перьевой метёлке для пыли. Внимательно посмотрела на профессора, тяжело вздыхающего и бледного, затем глянула на пол, заметила обронённую фиалку и сдвинула грозно белёсые брови: 

– Вот говорят, что ум у меня лошадиный, не хватает его, чтоб всякое мудро закрученное уразуметь. Но тута даже я соображу. Умыкнули девочку?

– Да, – ответил Киллиан, чувствуя некоторое облегчение.

Полукровка переложила обе метёлки в одну руку и решительно хлопнула ими по свободной ладони, сверкнув зелёными глазищами:

– Вот и беги за ней. А я за этим вот худосочным пригляжу. Авось копыта не протянет, травок пожуёт – как новенький будет.

– Я, прошу прощения, не конь, чтобы травку жевать, – вяло подал голос с дивана профессор. Нив тут же подскочила к нему, приговаривая:

– Ну, не конь, так и не жеребец, да и не жеребёнок подавно… А травки – они всем добро приносят, ежели меру знать. Ну-ка, дедушка, садись, сейчас мы тебе ноги в тепло укутаем, а там, глядишь, отвар поспеет, горький – хоть плачь…

– Утешила, – улыбнулся он слабо, но всё же попробовал сесть. А Нив обернулась и замахала руками:

– А ты чего стоишь? Бегом! Как хозяин появится, я ему всё скажу.

Киллиан влез в сапоги, подхватил тёплое пальто – и выскочил за порог.

«А оружие-то!»

Он выругался, хлопнул себя по щекам, приводя в чувство, вернулся в дом, забрал револьвер, который почти наверняка так бы и не понадобился, и снова побежал на улицу, останавливать кэб. Начинать поиски следовало с того места, где Фэй пропала. А пока экипаж с сонным возницей издевательски медленно катил по опустевшим к вечеру улицам, в голове вертелась одна мысль: куда пропал Айвор?

«Не может же он просто нас бросить…»

Проникнуть во двор библиотеки оказалось нелегко. Она примыкала к Колледжу, и посторонних туда не пускали. Лгать о назначенной встрече было опасно – кто-то мог видеть, как профессор Фоксгловз уходит. Оставалось только одно: сказать часть правды, позволяя собеседнику додумать остальное.