– Левка, брось! Прекрати!! – загремел Клавдий Мамонтов, понимая, что ситуация вот-вот может выйти из-под контроля. Дедовскую опасную бритву в руках ботаника Левы они уж никак не могли себе представить.

– Он меня убьет! Спасите меня! – пронзительно визжала Тамара Цармона.

На ее горле выступили капли крови – лезвие поранило кожу!

– Я все, все скажу!! Только отнимите у него бритву!! Он же из их породы!! – орала Тамара в полном ужасе. – Спасите меня! Я все скажу! Это я, я, я убила Искру и всех остальных!

Дверь ванной с грохотом распахнулась – ворвались Макар и полковник Гущин, услышав в доме вопли и шум.

– Дай сюда бритву, – внятно, четко произнес Клавдий Мамонтов, шагнул и протянул руку.

Кантемиров, продолжая удерживать стоявшую на коленях Тамару за волосы, отдал ему бритву деда-академика.

Отшвырнул от себя Тамару. Словно раздавленный червяк, она ползала, корчилась у его ног на мокром мраморном полу.

Глава 45

Мечта

Полковник Гущин подошел к Тамаре и сам поднял ее с пола, повел в комнату. Клавдий Мамонтов сдернул с вешалки махровое полотенце и бросил его Леве Кантемирову.

– Прикройся. Остынь. Успокойся.

Лева забрал полотенце и обернул вокруг бедер.

– Если бы не ты, она бы не призналась так быстро, – сказал Клавдий Мамонтов. – Но испытание для тебя жестокое. Ты прости меня. Я тебя подверг опасности. А сейчас мы должны узнать от нее всю правду.

Кантемиров молча вышел из ванной, на Тамару он не глядел. Поднялся наверх – в спальню матери. Клавдий Мамонтов полотенцем аккуратно стер с опасной бритвы кантемировские отпечатки. Прихватил бритву полотенцем и вернул на место в ящик комода. Там ее обнаружат оперативники, когда полковник Гущин сочтет необходимым вызвать их снова на академическую дачу для повторного обыска.

– Вы признаете свою вину в убийстве трех человек и покушении на убийство? – услышал Мамонтов вопрос Гущина, когда входил в комнату. Тамара в мокрой пижаме сидела на диване. Макар рядом с ней, страхуя и следя. Полковник Гущин стоял.

Женщина кивнула. Она выглядела обессиленной, погасшей.

– Ваша главная цель – завладение авторскими правами на мультипликационных персонажей, созданных вашим отцом? Корыстный мотив?

Тамара отрешенно кивнула. Подняла голову – в тусклых глазах ее мелькнуло изумление.

– Узнали про отца и про… них?

– Квартет Шалунов Юрия Авессоломова, нам известно все, – сказал Макар. – Вы не дочь чилийского коммуниста, оказывается.

– Чилиец Адриан всегда это знал. Мама вышла за него уже беременной от отца. Кажется, папа чилийца маме просто подсунул. – Тамара говорила тихо. – Как мы жили все годы… Настоящая советская семья – ложь, сплошная ложь даже за обедом друг другу. И – чудовищное притворство, полная показуха для посторонних. Чилиец даже не выучил меня испанскому – зачем? Если я не его кровь? Чилийцу просто некуда было деваться – им с матерью дали квартиру, мол, вот как в Союзе заботятся о беженцах от чилийского режима. И он страшился, что, если бросит мать и разведется, им сразу заинтересуется КГБ как неблагонадежным. Еще интернируют. Однако мой родной папаша все годы моего пионерского детства тоже никак себя не проявлял. Лишь когда я подросла и чилиец бросил нас, уехал, он… мой папочка явился ко мне на стадион, где я тренировалась. Пьяный вдрызг. Мать уже раньше сказала мне, что художник Авессоломов мой настоящий отец, и я приготовилась к встрече. А он комплексовал, юлил. – Тамара неожиданно криво трагически усмехнулась, словно вспоминая прошлое.

– Ирина Мухина ваша первая жертва, бывшая любовница отца и ваша ровесница. – Полковник Гущин словно изучал Тамару – женщину-загадку. – Она вас шантажировала из-за того, что вы сделали в Щелыкове, да?

– Как вы узнали? – Тамара уже снова плохо контролировала себя. – О, Муха навозная все же оставила где-то след вонючий… И вы докопались. Надо было спалить ее теремок в Чистом Ключе дотла. Да она тридцать лет шантажировала меня, тянула из меня бабло! Девчонкой-хищницей требовала у меня деньги, половину из того, что я зарабатывала от спортивных состязаний. Я ей платила, а она угрожала разрушить мою спортивную карьеру. Потом я получила травму, ушла из спорта. Но Муха не оставила меня в покое. Из девчонки-хищницы превратилась в бабу-волчицу. И все требовала денег с меня. Думаете, с чего она так поднялась? Бизнес раскрутила, дом купила? С моих кровных! Она всегда являлась неожиданно – могла возникнуть передо мной в магазине или на стоянке у машины караулила: «Привет, Тамарик! Одолжи мне…» и называла сумму. Никогда не звонила мне, не присылала мейлов, не оставляла хвостов. Умная Муха. Я как сомнамбула отдавала ей деньги. Потому что расскажи она про Щелыково, про ту мою страшную ошибку с отцом – пусть намеком, Искра… а скорее, Керим выгнал бы меня с позором. Он и так порой называл меня психопаткой… Волчий билет я бы получила.

– Вашей основной целью из-за авторских прав была Гулькина. Ирину Мухину вы сделали первой жертвой в инсценированной «серии», подражая действиям маньяка, потому что желали пресечь ее многолетний шантаж, – объявил Макар. – Вы тогда приехали к ней в Чистый Ключ? Она вам сама открыла калитку?

– Нет, я ее просто подкараулила на участке. Я следила за ней. За ними всеми. Я за месяц до начала всего специально разругалась с Искрой. Прицепилась к ее оскорблениям, обычно-то я пропускала их мимо ушей. – Тамара глянула на Макара, затем на полковника Гущина и повернулась к Клавдию Мамонтову, прислонившемуся к дверному косяку. Темные глаза ее сверкнули ненавистью. Она помассировала рукой бок. – Я покинула Искру, мне нужна была свобода передвижений. Чтобы руки мои были развязаны. А улизнуть из дома от Искры я же не могла незаметно. С Мухой мне крупно повезло, она повредила коленку. В тот вечер я приехала в Чистый Ключ, машину оставила на пустыре, два километра шла пешком, потому что на трассе везде камеры понатыканы. Перелезла через забор. И выманила ее из дома.

– Как? – спросил полковник Гущин.

– Запалила газету под окном, – ответила Тамара Цармона. – Со времен бани в Щелыкове Муха навозная страшилась пожара. Почувствовав дым, она пулей выскочила на улицу в ночь – поглядеть, что горит.

– Вы ее сначала оглушили по голове. Чем? – спросил полковник Гущин.

– Я себе припасла великолепную короткую биту. – Тамара глядела на него в упор. – Очень удобно. Можно прятать под бомбером.

– С Гулькиной проделали то же самое? Сначала оглушили битой, затем задушили? – Полковник Гущин спокойно выдерживал ее огненный взгляд и продолжал спрашивать: – Вы ее подкараулили на тропе?

– Вышла ей навстречу из леса, когда она кандехала со своими скандинавскими