– Постойте… – начинает Джорджия.

– Нет, мы ошиблись, – прерываю я ее. – Нам следует взять паузу и обсудить, как нам снимать, поскольку мы ожидали несколько другого.

Следует прекратить спор, прежде чем окажется, что нет пути назад, и держать язык за зубами. Мы можем поговорить в пикапе.

Мы проезжаем целый квартал, и тишину нарушает только нервное постукивание моих пальцев по приборной панели. Зачем мы были им тут нужны? Зачем они сказали «да», заставили нас проделать весь этот путь? Просто чтобы с нами поиграть? Какова их цель? С этим можно что-то сделать? Можно разобраться? А если мы сумеем обаять их?

Возможно, я откатываюсь назад к слепой потребности быть всегда успешной, тогда как нам и в первый раз не следовало приезжать сюда? Возможно, нам не надо было возвращаться. Оно с самого начала казалось слишком легким.

Чересчур легким.

– Так что тут, черт возьми, происходит? – спрашивает Джорджия.

– Должен быть способ обойти это. Наверное, они просто пытаются продемонстрировать свою власть, показывают, кто тут босс, – предполагает Себ.

– Или, наверное, они просто хотят нас поиметь, – говорю я. – Хотят, чтобы мы знали, что им все известно о «нас», что они провели свое расследование, интересовались вами…

– Неплохо для религиозной группы, которая не верит в современные технологии, – замечает Себ.

Мой разум кипит в попытках понять, что происходит, в то время как голос у меня внутри требует, чтобы я вела себя уверенно, как лидер. Этот голос настаивает, что выход есть.

– Я думаю, у нас два варианта, – вырывается у меня; надеюсь, в моих словах звучит хоть капля убедительности. – Первый – окучивать их. Делать, что они просят, снимать взрослых в гастрономе, интервьюировать и ждать, пока нам станут доверять достаточно, чтобы пустить на ранчо. Второй: послать подальше всю эту хрень, самим поехать на ранчо и ворваться туда.

– А мы точно знаем, что ранчо существует? – спрашивает Себ.

Вот так срабатывает газлайтинг: за несколько минут Малики заставил нас усомниться в самих себе.

– Да, – решительно говорит Джорджия.

– Нам давали его адрес? – уточняю я.

– Нет, они сказали, что отвезут нас от гастронома, – отвечает она.

Нас переполняет дикая, бешеная энергия. Так бывает, когда ты вымотан, находишься в пути и должен разогнаться от нуля до сотни километров в час. Я закрываю глаза и тру лоб пальцами, как будто пытаюсь втиснуть смысл в себя и ситуацию физически, и неожиданно перед моим внутренним взором возникает лицо Софи. Я думаю о том, что мы с ней чувствовали, когда были членами «Двенадцати колен», как они воздействовали на нас.

И это снова происходит.

– А что, если мы просто прокрадемся за ними сегодня вечером, когда они пойдут домой из гастронома? Проследим за ними до ранчо, – предлагает Себ.

Я обещала себе и моей команде, что это путешествие будет лишено опасностей, неопределенности и хаоса. Оно должно было стать более организованным, чем предыдущее. Однако часть меня в восторге от предложения Себа.

– Ну, в любом случае нам пора звонить Пазу. Давайте посмотрим, что он обо всем этом думает, – говорю я.

* * *

На съемках своих документалок Паз пару раз оказывался в очень неприятных ситуациях – от землетрясений в Японии до полярного круга, вспышек холеры и террористических атак. В сравнении с тем, что он пережил, мы с Джорджией и Себом просто прогуливаемся по парку. Я уверена, что он так же вдохновится идеей заняться сталкингом, как и мы.

– НИ ЗА ЧТО! – твердо говорит Паз. – Бекси, ты меня слушаешь?

Фу! Ненавижу, когда меня ругают, даже если это делает друг, который беспокоится обо мне.

– Я думала, ты будешь за, – ною я.

Тон Паза становится еще серьезнее, чем был до этого.

– Во-первых, вы в штате, где оружием владеет сорок процентов населения. Во-вторых, вы только что сказали мне, что они знают о вас больше, чем вы предполагали. Это зыбкая почва, Бекси. И в-третьих, они обманули вас, заставив напрасно ехать к ним три дня. И вы понятия не имеете, зачем им это. Бросьте вашу затею. Я, черт возьми, не шучу!

– Обломщик, – бурчу я, кладя трубку. Я легко улыбаюсь, но от его слов меня потряхивает. – Конечно, он прав, твою мать! – Я закатываю глаза.

Мы смеемся, азарт покинул нас, мы признали поражение. Напряжение спало, или, по крайней мере, мы больше его не ощущаем.

Сейчас, когда прилив адреналина ушел, я понимаю, что одеться амишами (и это лишь одна из пришедших нам в голову идей для маскировки) и заняться сталкингом религиозной группы – идея в духе «прежней Бекси». Новая Бекси знает, что есть более разумный способ раздобыть информацию. Должен быть.

Мы едем по городу без особой цели, вновь оказываемся у картонных домов, проплываем мимо «Желтого гастронома» и здания суда.

– Постой, там что, библиотека? Притормози!

Я выпрыгиваю из пикапа, одергиваю рубашку и вхожу.

* * *

Большая, просторная и ярко освещенная библиотека – первое место в Пуласки, которое дарит мне хоть небольшое облегчение. Старая леди за стойкой поправляет очки и произносит с американским акцентом:

– Доброе утро!

Я переключаюсь не думая, немедленно присоединяясь к ее выговору. Я говорила с таким акцентом все мое детство.

– Привет, как дела? Я пару дней в городе – поверить не могу, что тут происходило столько всего, – обращаюсь я к ней, к концу фразы уже жалея о своем акценте.

– Знаю, у Пуласки довольно интересная история. – Библиотекарша улыбается, и в уголках ее глаз появляются добродушные морщинки.

– Надеюсь, мне удастся увидеть что-то, связанное с ней.

Библиотекарша кивает, готовая помочь. Должно быть, сюда никто не ходит. Вообще никогда.

Я начинаю решительно:

– Вы знаете, где тут место основания ку-клукс-клана?

– Ну, это что-то вроде нашей легенды, – говорит библиотекарша. Она разворачивает карту. – Оно должно быть здесь, – добавляет она, указывая на улицу, где расположена адвокатская контора и та зловещая табличка.

– А как насчет Дороги слез?

– Вот, две точки, здесь и здесь. Все знают, где это. – Пухлые пальцы с печеночными пятнами отмечают места на карте.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – говорю я и спрашиваю, чуть помешкав: – Еще, я слышала, тут есть ранчо «Двенадцати колен»?

– Вы имеете в виду гастроном, дорогая? – спрашивает она, подняв брови.

– Нет, я имею в виду ранчо, большое, там живет примерно сто пятьдесят человек. Мой друг как-то приезжал сюда и побывал там. – Я думаю, не зашла ли слишком далеко.