Виктор избегает прямого взгляда, кладет на маленький журнальный стол папки с яркими маркерами, проклеенными между страниц. Места, где мне нужно оставить свою подпись. Нелепую ломанную линию на бумаге, разрывающую связь с этим порочным кругом, затянувшим в воронку столько душ и судеб. Моя мать избрала другой выход. Покинула игру таким образом. И не смотря на чудовищность услышанных слов, я не могу до конца принять правду. Сердце отказывается видеть монстра в человеке, который меня воспитал.

Возможно, ее пример станет для меня настольным пособием, потому что разделять планы Короля я не намерена.

— Подписывай, — командует он.

Вижу как вздрагивает Виктор, когда сама я остаюсь неподвижной. Психика ломается окончательно. Страх перегорает как дешёвая лампочка. Я понимаю что это финал.

— Я хочу поговорить с Леоном, — произношу на удивление твердо.

— Прости, с кем?

Король склоняется ко мне, заходится в диком смехе.

— С ним что ли? — кивает головой в сторону. — Леон киллер. А ты стало быть, Матильда?

Касается пальцами моих волос и я брезгливо дёргаюсь.

Король насмехается, совсем не желает сдерживать веселье.

— Как корабль назовешь, так он и поплывет, — говорил герой из моего далёкого детства. Леон сдох из-за бабы, этот подохнет так же бесславно. Будешь хорошо себя вести, позволю раз в году ставить за него свечку. Пусть она поддерживает огонь котла, в котором его будут жарить невинно убиенные души.

Стискиваю зубы. Молчу. Его лицо совсем близко. Соблазн вцепиться в его голову мертвой хваткой и выдавить глаза, как никогда велик.

— Минута, и ты ставишь подпись, — чеканит и открывает проход.

Меня не нужно уговаривать. Со всех ног бросаюсь в сторону Леона. Преодолеваю длинный зал. Опускаюсь на колени, отзеркаливаю позу. Касаюсь ладонями щек. Единственное место не залитое алым. Не брезгую, боюсь навредить.

— Скажи, что у тебя есть план, — произношу шепотом.

Тону в собственных слезах или темных омутах его глаз. Понимаю, что просто не переживу потерю.

Он вдыхает, набирает полные лёгкие воздуха. На лице появляется слабая улыбка.

— Ты охренительно пахнешь. Ни с кем не перепутать.

— Скажи, пожалуйста, — всхлипываю, сильнее сжимаю его лицо.

Он никогда не давал пустых обещаний, всегда держал слово. И отсутствие ответа, напрягает как никогда. Мне кажется что он прощается. Господи, мне действительно так кажется.

— Все будет хорошо, — произносит на выдохе.

Боюсь опустить взгляд, рассмотреть хаотичные порезы. Окончательно убедиться, насколько все серьезно.

— Я без тебя не справляюсь, ты же знаешь. Я без тебя не умею...

Срываюсь на рыдания. Совсем далека от пугающего спокойствия Леона.

— Я рядом.

— Хватит, — за спиной раздается голос Короля.

Отдаюсь внезапному порыву, впечатываюсь поцелуем в губы Леона. Хочу передать ему часть своих сил, здоровья, жизни. Или же сама пытаюсь напитаться тем важным, что в итоге в нем отыскала. Меня колотит. Лихорадит. Закручивает в воронку и выбрасывает в кровавый ад.

— Я не стану жить без тебя, слышишь? Не стану! — воплю что есть мочи.

Мой крик эхом разносится по пустому залу, когда Король тащит меня обратно.

— Слишком дешёвая драма, переключи канал.

— Животное. Какое же ты животное. И ты!

С ненавистью смотрю на Виктора. Не позволяю ему отвести взгляд. Помню его с самого детства. Постоянный гость на домашних праздниках. Заискивающий взгляд и нелепые букеты, когда дело касалось моей матери. Искренне надеюсь, что он всю свою жизнь страдал. Смотрел на холодную учтивость любимой женщины, а в одиночестве корчился в агонии.

— Я просил тебя подписать бумаги раньше, ты сама решила узнать насколько все далеко зайдет, — подает голос это ничтожество.

— Заткнись!

Выхватываю из его рук ручку и ставлю размашистую подпись. Ещё одну, и ещё. Перелистываю страницы, окрашиваю страницы чернилами. Когда с последней покончено, Король выхватывает у меня бумаги, удовлетворенно осматривает результат проделанной работы, после чего протягивает их Виктору.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Отправляйся в «Артерум», подготовь все к моему приезду. К утру собери всех инвесторов и самых крупных заказчиков. Каждого, кто причастен к производству и изготовлению сыворотки.

— Я постараюсь, — бормочет и складывает бумаги.

— Сделаешь, — с нажимом добавляет Король и кивает головой в сторону двери. Ровно с таким же уважением относятся к дворовой плешивой собаке.

— Будешь смотреть, или отправишься в комнату? — обращается ко мне, когда Виктор поспешно уходит.

— Что должно произойти, чтобы ты его отпустил?

— Ничего. Я же не самоубийца, — пожимает плечами Король.

Достает уже знакомый мне нож, играет длинными пальцами с острым лезвием и направляется в сторону Леона. Бросаюсь следом, цепляюсь за его одежду. Едва не сползаю на колени, прежде чем Король хватает меня за горло, и не позволяет этого сделать.

— Ты не унаследовала от матери единственное ее достоинство. Гордость.

Отшвыривает меня от себя. Падаю на пол, но боли не чувствую. Кажется, на мне уже не осталось живого места.

— Готов отправиться к праотцам?

Я зажмуриваюсь. Нож рассекает воздух, взмывает вверх.

— Кино посмотри, — произносит в ответ Леон. — Короткое, несколько серий. Но тебе понравится.

Надежда вспыхивает во мне слабым огоньком. Заставляет разомкнуть веки.

Своеобразное украшение все ещё остаётся на месте. Черная кожаная веревка и кулон похожий на флешку, висит на его шее.

— Нехуй мне больше делать, — с раздражением бросает Король. — Мне ещё нужно выспаться перед завтрашней встречей.

— Сгрызешь локти, — произносит совершенно спокойно.

— Думаешь ещё существует что-то, способное меня удивить?

В голосе Королева слышна насмешка, но я чувствую, что он заинтригован. Тянет время, а после сдается и сжимает в руке флэшку. Срезает шнурок. Проходит лезвием в опасной близости от горла. Я замираю. Превращаюсь в каменное изваяние. Зачарованно наблюдаю за тем, как Король втыкает черный прямоугольник в огромную плазму.