– Мы сделаем это вместе. Ты обещал, что я не буду один, помнишь? – Атли печально улыбнулся. – Вместе начнём всё сначала. Построим новую Гвардию, без обманов и тёмных тайн. На этот раз мы всё сделаем правильно. Все мы.

Лель улыбнулся в ответ и взял его за руку:

– Я тебе верю.

Атли благодарно кивнул и сжал его ладонь, тёплую и мягкую, будившую в нём лучшее и помогавшую принять худшее в себе.

Из шатра вышли Василиса и Кирши, заспанные и помятые, но уже в полной готовности, обвешанные оружием. И молча сели рядом. Василиса зевала, Кирши потягивался, хрустя суставами. Лель продолжал держать Атли за руку.

Волк внутри призывно завыл, приветствуя свою маленькую стаю. И все, будто услышав его голос, повернули головы. И в этот момент в груди у Атли что-то оборвалось. Невидимая цепь, что связывала его с отцом, натянулась и лопнула, и он охнул, схватившись за грудь. Волк отряхнулся и выпрямился в полный рост. Ему больше не нужен был вожак. Наконец Волк отыскал свою собственную стаю.

По щекам Атли побежали слёзы.

– Всё в порядке? – спросил Лель.

– Лучше не бывает, – с улыбкой ответил он, сжимая ладонь целителя.

Небо над горизонтом пронзил первый солнечный луч, окрасив золотом новый день.

33 Кости тьмы

Войско выстроилось ровными рядами в терпеливом ожидании. Перед ними стояли царевич Дарен, князь Чеслав, воевода Яровид и княгиня Горица. Все они были облачены в доспехи и готовились сражаться наравне со своими воинами. Восходящее солнце отражалось в начищенных доспехах. Атли тоже был здесь, но без доспехов – он собирался сражаться в облике Волка.

На поле вывели четырёх лошадей. Белого коня для Дарена и гнедых – для остальных. Царевич шагнул навстречу войску, готовясь произнести речь.

– Сегодняшнее утро может закончиться битвой, – громогласно начал он, обводя взглядом стройные ряды воинов. – Но если это случится, мы не убоимся! Мы пойдём до конца! Они пытались напугать нас! Ранить нас в самое сердце! Все вы видели сожжённые дотла деревни! Я стал свидетелем резни, случившейся в Даргороде. Но всё это не испугало нас, а лишь разожгло огонь в сердцах! Но пусть не гнев и не месть ведут вас в бой! Не жажда крови и не страх! Мы сегодня возвращаем себе дом! Наш общий дом! И цель наша не смерть, а мир. И за него мы готовы заплатить! Да хранят вас боги!

Воины одобрительно закричали, застучав мечами по щитам. И тут вперёд вышел князь Чеслав, опустился перед Дареном на одно колено и склонил голову. Дарен удивился, но остался стоять на месте.

– Я, князь Чеслав из Илланского княжества, клянусь тебе в верности и вручаю тебе мой меч и мою жизнь!

Вслед за Чеславом преклонила колено Горица:

– Я, княгиня Горица из Краснолесья, клянусь тебе в верности и вручаю тебе мой меч и мою жизнь!

Обведя их хмурым взглядом, Яровид тоже склонился:

– Я, воевода Чароградского княжества, клянусь тебе в верности и вручаю тебе мой меч и мою жизнь!

– Да здравствует царь! – крикнул Чеслав.

Щиты ударили в землю, и всё войско склонилось перед Дареном. Поклонился и Атли:

– Да здравствует царь! – От их хора, казалось, задрожала земля.

Дарен благодарно поклонился своим новым подданным и вскочил в седло. Его примеру последовали и князья с Яровидом, рассыпались по полю, поскакав каждый к той части войск, которую поведёт в бой.

– Ждать моей команды! – крикнул Дарен и замер.

* * *

Мила старалась не отставать от Леля. Как он её ни уговаривал, она отказалась оставаться в лагере и последовала за ним к холму, на вершине которого целителя ждал Зоран. Внизу, на противоположных краях поля, уже выстроились обе армии.

Зоран выставил вперёд полчища гулей, пока что они спали, сморённые заклятием. За ними стояли люди без оружия, они были напуганы и смотрели на окружающую их нечисть с ужасом, но не двигались с места. Как предполагала Мила, это были будущие волколаки. Имелась у чернокнижников и своя конница. Добрая половина всадников – упыри, остальные – люди. Позади, на возвышенности, выстроились чародеи, которым предстояло направлять живую силу – пока дремлющую – на врага.

Для Леля оставили узкий коридор, что вёл прямиком на вершину холма. Мила жалась к ногам брата, трясясь от страха, но упорно двигаясь вперёд. Она слышала, как колотится сердце Леля – он тоже боялся.

Зоран сидел на стуле с высокой спинкой, больше напоминающем трон, и лениво потягивал из кубка вино. Он словно пришёл понаблюдать за представлением. Слева от него стояла Огняна. Её Мила помнила по одной из горных деревень, которые они с Лелем обходили, помогая больным. Справа стоял незнакомый чернокнижник. Позади трона – пятеро человек, чьи тела испещряли руны – носители. Больше на холме никого не было.

При виде Леля Зоран осклабился и поднялся на ноги.

– А вот и предатель явился, – хохотнул он. – Тебя, Лель, не учили, что воровать чужих зверушек очень плохо? Тем более что у тебя уже одна есть.

Он кивнул на Милу. Лель побледнел. Сердце его забилось с удвоенной силой.

– А чего ты так удивляешься? – От Зорана эта перемена тоже не укрылась. – Думал, я не узнаю? Сорока совсем ещё девчонка, зря ты подбил её на это дело. Таким, как она, слишком легко развязать язык.

Лель сжал кулаки:

– Что…

– …я с ней сделал? Она благородно взяла всю вину на себя и умерла, умоляя меня сохранить тебе жизнь. В знак уважения к последним словам умирающей дочери Чернобога я исполню её просьбу. Говори, зачем пришёл, сын Чернобога.

Он говорил как царь. Как отец, встречающий блудного сына. Смотрел на Леля сверху вниз и всем своим видом показывал, что тот ещё жив только благодаря его воле.

– Я пришёл предложить мир. – Лель говорил уверенно, расправив плечи и глядя на Зорана прямо и бесстрашно, но Мила знала, что у него поджилки трясутся.

– Мир? – рассмеялся Зоран и смерил Леля уничижительным взглядом: – Ты мне предлагаешь мир? Ты?

– А разве не за этим вы пришли? – Лель не дрогнул. – Чтобы чернокнижники жили в мире на своей земле? На нашей общей земле. Чтобы не боялись и не прятались. Чтобы были свободными. Я предлагаю вам всё это.

Огняна переглянулась с незнакомым чернокнижником, а Зоран широко улыбнулся:

– Ты для этого привёл сюда войско? Чтобы просить о мире?

– Я привёл войско, чтобы ты меня слушал.

Зоран оглянулся на Огняну:

– Слыхала? Он наточил мечи, чтобы предложить нам свободу.