– Он ответил, что был в квартире наверху, работал с документами. Обвинил меня в том, что я переутомилась и вечно ворчу на него.

Я немного помолчала, прежде чем заговорить, потому что устала от лжи и мне было больно видеть свою подругу в таком состоянии. А еще я видела, что она понимает: история, которую рассказал ей Доминик, – сплошное вранье.

– Клэр, вчера вечером я заметила Доминика в машине. С женщиной. Какой-то блондинкой, которую я не узнала.

Она прищурилась, глядя на меня.

– Когда это случилось?

– Вскоре после десяти вечера. Мартин подвез меня домой. Я остановилась у «Сейнсбериз» на Солсбери-роуд и видела, как Доминик выходил из ресторана. Он сел в машину на одной из боковых улочек.

– Откуда ты знаешь?

– Я проследила за ним.

– Я смотрю, это входит у тебя в привычку, а? – язвительно осведомилась она.

– Клэр, я просто рассказываю тебе о том, что видела.

– Ага, и твои показания в последнее время отличаются особенной надежностью, не так ли?

Ее слова расстроили меня, но я заставила себя сохранять спокойствие. На ее месте я тоже не захотела бы выслушивать ничего подобного.

– Ну, и что потом? – спросила она, скрестив руки на груди. – Они уехали?

– Немного погодя.

– Немного погодя?

Я сделала глубокий вдох. Мне не хотелось причинять Клэр боль, но я не могла и допустить, чтобы Доминику сошло с рук столь подлое обращение с моей подругой, которое она позволяла ему на протяжении многих и многих лет.

– Я видела, как они целовались в машине, – сказала я наконец.

– Он целовал эту блондинку?

Она прижала ладонь к горлу и стала совершать пальцами круговые движения, словно пытаясь протолкнуть воздух в легкие.

– Ты уверена?

– Было темно, но да, я видела, что происходило в салоне.

– Даже несмотря на то, что было темно?

Я понимала, что она бросает мне вызов, и потому умолкла и ненадолго задумалась. Я хотела быть уверенной в том, что расскажу ей только то, что видела своими глазами.

– Ты ведь не уверена, а? – со смехом поинтересовалась Клэр. – Ты ведь не уверена, что это был Доминик. Это все может оказаться полной ерундой.

– Да, вероятность того, что я ошиблась, существует, но я так не думаю, – ответила я. – Женщину я толком не рассмотрела, но мужчина определенно был Домиником.

Ладонь ее сжалась в кулак, и она с грохотом опустила его на барную стойку.

– Не говори того, в чем не уверена, – хрипло произнесла она. – Только потому, что ты несчастлива и сделала неверный выбор, не тычь пальцем в отношения других людей.

– Я говорю тебе все это только потому, что беспокоюсь о тебе, – мягко произнесла я. – Ты очень много работаешь, Клэр. Ты поддерживаешь Доминика во всех его начинаниях и думаешь, что помогаешь ему, но правда заключается в том, что он презирает тебя. Иногда ты не хочешь видеть того, что творится у тебя под самым носом, и поэтому тебе нужен кто-нибудь, чтобы сказать правду.

– Правду? – воскликнула она. – Тебе бы лучше взглянуть на свою чертову жизнь, Фран! – Она схватила одну из газет и стала потрясать ею. – Прочти, что кричат заголовки о твоем сказочном новом ухажере.

– Пожалуйста, Клэр, я всего лишь пытаюсь помочь. Если тебе не нужна моя помощь…

– И что тогда? Ты уйдешь и не вернешься? У тебя это здорово получается, знаешь ли! Но столь же неизменно ты приползаешь назад, когда начинаешь разваливаться на куски.

Приоткрыв от удивления рот, я уставилась на нее, не веря своим ушам.

– Почему бы тебе не свалить к чертовой матери к своим богатеньким новым друзьям? – злорадно оскалилась она. – Похоже, для тебя у них всегда находится время – во всяком случае, когда им это нужно.

– Клэр, пожалуйста… – Злоба, прозвучавшая в ее словах, напугала меня.

– Проваливай, – прошипела она, вытирая глаза.

Я кивнула. Я знала Клэр достаточно давно, чтобы понимать: она носит в себе скрытое жало и последствия могут оказаться непредсказуемыми. Хотя она непременно успокоится, сейчас мне лучше уйти.

– Отлично, – сказала я. – Но, по крайней мере, подумай о том, что я тебе сказала. Расспроси сотрудников ресторана, поговори с Домиником. Поинтересуйся у себя, получила ли ты тот брак, на который рассчитывала.

Она скрестила руки на груди, и в глазах, с гневом смотревших на меня, блестели непролитые слезы.

– У некоторых из нас попросту нет выбора, – сказала она.

– Выбор есть всегда, – возразила я.

– Только не у меня, – сказала Клэр, качая головой. – Я беременна.

– Ох, Клэр… – Я шагнула к ней, чтобы обнять, но она оттолкнула меня.

– Нет! – выкрикнула она и попятилась, выставив перед собой ладони. – Просто оставь меня в покое, хорошо? Вали к своему Мартину и Софи, а нам дай жить своей жизнью. Мы прекрасно обойдемся без твоего осуждения.

– Клэр, я вовсе не хотела…

– Пожалуйста, – сказала она, указывая на дверь. – Просто уходи.

Ну, я и сделала то, чего она от меня ожидала. Вышла вон, не оглядываясь.

Я направилась на юг, не отдавая себе отчета в том, куда, собственно, иду. Мне хотелось чувствовать себя разгневанной и преданной, но, говоря по правде, я могла понять реакцию Клэр. Почему она должна верить мне? Почему она должна обратиться ко мне, когда ее жизнь начала рушиться? Она была права, потому что я вела себя с ней не как с подругой, а как с дальней родственницей: возникала на пороге ее дома, только если у меня не оставалось иного выбора. Клэр всегда приходила мне на помощь, беспокоилась обо мне, а я платила ей тем, что забывала о ее существовании, как только у меня все налаживалось.

Да, я чувствовала себя уязвленной, но, в общем, не удивилась тому, что Клэр ничего не сказала мне о своей беременности. После появления в моей жизни Мартина у нас завелись тайны друг от друга – я, во всяком случае, утаила от нее некоторые вещи. Много лет назад мы делились друг с другом всеми своими радостями и горестями. Я помню утро после того, как она познакомилась с Домиником.

Это случилось в каком-то баре в Ислингтоне, во время просмотра матча чемпионата мира по футболу на большом экране. Она рассказала мне, как они поцеловались после того, как Англия забила гол, и весь остаток вечера просидели, касаясь друг друга бедрами, а потом отправились в какой-то полуофициальный джаз-бар в Кэмдене и бродили по Северному Лондону, пока не оказались на рассвете в его доме в Кентиш Таун, который он снимал вместе с несколькими другими жильцами.

Боже, какой же счастливой она тогда выглядела! Я до сих пор вижу блеск в ее глазах, когда мы стали планировать ее следующий шаг: должна ли она позвонить ему, или лучше подождать, пока он не позвонит сам, или же подстроить «случайную» встречу? Так получилось, что Доминик позвонил сам, и с тех пор они не расставались. Пожалуй, они не слишком счастливы, но ведь было время, когда они любили друг друга больше жизни. Теперь мы уже не смеемся так, как прежде, и уж точно не препарируем и не обсуждаем свои отношения: впрочем, разве только мы одни?