– А я никогда и не думал, что имеешь, – сказал он, оборачиваясь ко мне.

Позади меня стоял белый клен. Я прижалась спиной к его грубой морщинистой коре и ощутила прикосновение мягких губ Мартина к своим губам. Большим и указательным пальцами он принялся нежно ласкать мочку моего уха.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я хочу тебя, – негромко ответила я, ощущая прилив желания.

Он распахнул свое пальто и накрыл им нас обоих. Оказавшись под шерстяными складками, я расстегнула «молнию» у него на джинсах. Когда его член вырвался на свободу, я накрыла его ладонью и стала двигать ею вверх и вниз, и Мартин застонал от желания. Я принялась возиться с собственной одеждой, задрала свою юбку и направила его в себя, а потом запрокинула голову, глядя на переплетение ветвей на фоне серого неба. Мне было плевать на все: на Алекса, Донну и полицию. Для меня имели значение только Мартин и то, что сейчас мы вместе.

Кончили мы одновременно и вместе же рухнули на мох и траву. Он обнял меня за плечи, и мы, казалось, целую вечность просидели в неподвижности.

Затем мы обошли пустошь по кругу, держась за руки, словно юные влюбленные, миновали пруды для купания и эстраду для оркестра на самой южной ее оконечности, после чего повернули на запад, направляясь к очаровательной открытой беседке, и поднялись наверх, к гостинице «Спэнъярдз Инн», где сели прямо у дороги с двумя пинтами крафтового пива, читая рассказы, отпечатанные на обратной стороне меню. Паб упоминался в «Записках Пиквикского клуба» Диккенса и имел некоторое отношение к Дику Турпину, грабителю с большой дороги. Даже если мы и отдавали себе отчет в том, что совершаем глупость, показываясь на людях вместе, никто из нас не заикнулся об этом. Впрочем, на нас никто не обращал ни малейшего внимания, не говоря уже о том, чтобы тыкать пальцем в мужчину в бейсболке, о котором все газеты кричали, что он причастен к исчезновению собственной супруги.

Было уже почти семь часов, когда мы вернулись к Кенвуд-Хаусу. Я последовала за Мартином к сверкающей глянцем черной «Ауди» на парковке.

– Это твоя? – поинтересовалась я, когда он брелоком отключил сигнализацию и та отозвалась коротким «бип-бип».

– Нет, это машина Софи. Мою забрала полиция. Полагаю, они надеются обнаружить, что багажник доверху залит кровью.

– Это не смешно.

Он пожал плечами, и мы сели в салон.

– Где тебя высадить? – спросил он.

А я вдруг поняла, что мне некуда идти. У меня больше не было ни работы, ни дома, да и мысль о неодобрительных взглядах Клэр тоже не грела мне душу.

– Как ты думаешь, Софи не станет возражать, если мы немного покатаемся? – спросила я.

– И куда бы ты хотела поехать?

– Челси? – предложила я.

Район казался вполне подходящим для такого автомобиля, с сиденьями из кремовой кожи и гладкой панелью, отделанной ореховым деревом. В углу лобового стекла виднелся стикер разрешения на парковку возле одного из самых эксклюзивных тренажерных залов. Хотела бы я иметь такую машину, да и абонемент в такой тренажерный зал тоже. На протяжении многих лет я высмеивала жен банкиров и тот выбор, который они сделали: отказались от своей личности, от возможности жить своим умом, превратились в чье-то движимое имущество, и не более того. Увы, несмотря на свой тяжкий труд и профессиональные успехи, я до сих пор ездила на автобусе и посещала местный захудалый тренажерный зал. И вот сейчас мне захотелось пожить так, как Софи. Или Донна. Мне захотелось иметь роскошный дом Коулов с его приглушенным, спокойным оформлением, гардероб Донны, ее сумочки и ее непринужденную, воздушную красоту. Словом, я захотела стать женой Мартина.

– А куда именно в Челси? – спросил Мартин, бесцеремонно вторгаясь в мои грезы и заводя мотор.

– К дому Донны, – ответила я, искоса глядя на него.

– Фран, перестань, это нам не поможет.

– Доверься мне, – сказала я.

Он несколько мгновений молча смотрел на меня, потом кивнул и направил авто на юг. Город страдал от субботних пробок, а моросящий дождь превратил дорожное покрытие в каток. Нам потребовалось больше часа, чтобы добраться до Кингс-роуд. Мартин остановил машину у тротуара в нескольких шагах от того паба, в котором я укрывалась в ночь исчезновения Донны. Нам был виден ее дом, и я заметила, что фургонов экспертно-криминалистической службы возле него уже нет.

Он заглушил двигатель, и мы остались в тишине.

– Мы купили этот дом из-за газового освещения, – сказал он, показывая на характерные фонари над головой.

– В Спиталфилдзе тоже есть такие. Похоже, ты раб привычек.

Краем глаза я заметила, что он улыбается.

Ладно, пора заняться тем, ради чего я сюда приехала.

– Значит, ты ушел от Донны около полуночи? – спросила я. – Пит говорит, что в Ислингтон меня привезли около двух.

– Кто такой Пит? – отрывисто поинтересовался он.

А я никак не могла поверить, что так легко попалась. Оказывается, я уже начала путаться в том, что и кому рассказывала.

– Мой сосед. На нашем первом свидании мы встретили его на автобусной остановке, – ответила я и попыталась побыстрее миновать опасный поворот. – Я выпила слишком много в ту ночь, когда увидела, как ты входишь к Донне, и даже не могла найти ключ от входной двери. Водителю такси пришлось стучать в дверь, и он разбудил Пита.

– У Пита есть ключи от твоей квартиры? – спросил он, и неодобрение, отчетливо уловимое в его тоне, ядовитым облаком повисло между нами.

– Нет. Он уложил меня спать у себя на диване.

Сейчас я была рада тому, что в машине темно. Я не хотела, чтобы румянец на щеках или пересохшие губы дали ему понять, что я не говорю всей правды. У нас был замечательный день, и мы стольким поделились друг с другом. Мы ведь не просто поговорили о темных сторонах его бизнеса, о тех вещах, которые ему пришлось совершить, чтобы добиться успеха, и в которых он признался со смущенным облегчением прихожанина, исповедующегося своему духовнику. Мы говорили о своем прошлом, о своих счастливых воспоминаниях, о школьных деньках, когда мы оба были эксцентричными сорванцами, отчаянно нуждавшимися в том, чтобы на нас обратили внимание.

– В ту ночь ты спала у Пита? – повторил он.

– У меня не было особого выбора. Я была слишком пьяна, чтобы найти собственные ключи, и он не мог просто бросить меня на улице.

– Он мог помочь тебе найти ключи и впустить тебя в твою квартиру.

– В общем, он не сделал этого, – решительно заявила я, не желая больше разговаривать на эту тему. – Может, это и ненормально, но я была не в состоянии возражать.

Похоже, он удовлетворился этим объяснением и на какое-то время успокоился. Я не хотела ему больше ничего рассказывать. Я еще не забыла, что поведал мне Алекс о Ричарде Чернине, и мне даже страшно было подумать, что сделает Мартин, если узнает, что Пит Кэрролл шантажирует меня. А если ему станет известно о том, что мы занимались сексом в моей постели, то, думаю, он без колебаний убьет Пита.