Я направилась в гостевую спальню в задней части дома. Желание выкурить сигаретку у меня пропало начисто. Но, хотя я и легла в постель и закрыла глаза, мозг мой был слишком перевозбужден, и уснуть не получалось. А потом, едва я успела задремать, как меня разбудили звуки голосов. Не проснувшись окончательно, я все-таки разобрала, что они принадлежали Доминику и Клэр. Мне показалось, что она плачет. Я замерла, боясь пошевелиться, пока звуки не стихли. Глаза мои были закрыты, но я ощутила у двери чье-то присутствие. Будь они открыты, я увидела бы Доминика, в щелочку подглядывающего за мной.

Проснулась я с ясной головой и полным пониманием того, что мне не стоит здесь дольше задерживаться. Вчера вечером Клэр и Доминик явно поссорились, и смотреть на них обоих за завтраком у меня не было ни малейшего желания.

Я спрыгнула с постели на пол, разгладила пуховое одеяло и вывалила на него содержимое своего рюкзака. Мне не верилось, что я дошла до такой черты – жизни с одним рюкзаком за плечами и парой чистых трусиков в запасе. Более того, таблеток лития у меня с собой оставалось всего на пару дней. Я понимала, что если мне придется уйти от Клэр, то я должна буду вернуться к себе на квартиру, чтобы раздобыть припасы, даже рискуя при этом столкнуться с Питом.

Я выглянула из спальни, чтобы понять, проснулся уже кто-нибудь или еще нет. Мне было бы неловко смотреть на своих хозяев, но и оставаться в спальне до бесконечности я тоже не могла.

Я прокралась на цыпочках по коридору и юркнула в ванную, чтобы почистить зубы. Мне отчаянно хотелось принять душ, но я не желала никого будить шумом воды. Зубной эликсир с привкусом мяты и быстрое умывание придали мне сил, и я почувствовала, что готова встретить новый день.

«Что бы он мне ни принес», – сказала я, глядя на себя в зеркало.

Быстро одевшись, я сошла вниз, не рассчитывая встретить кого-либо, но за барной стойкой уже сидела Клэр: с небрежно собранными в хвост волосами, не накрашенная, в пижаме. Затрудняюсь сказать, выглядела ли она усталой и расстроенной или же я просто не привыкла видеть подругу без ее обычного безукоризненного макияжа.

– Господи, ты меня напугала, – сказала я, хватаясь за грудь. – Я думала, что все еще спят.

– Разносчик газет встал раньше всех, – отозвалась она, подтолкнув ко мне по стойке воскресный таблоид. – Прочти сама. Если не ошибаюсь, именно это называется публичным оскорблением.

Я развернула газету к себе и пробежала глазами страницу, на которой она была раскрыта. Мое внимание сразу же привлекла фотография: смеющаяся Донна на большом цветном снимке. Изображение казалось мозаичным, словно фотография была старой или чересчур увеличенной. Я заподозрила, что она была сделана несколько лет назад, потому что Донна на ней выглядела совсем молоденькой и счастливой. Волосы у нее были собраны в конский хвост, а улыбка получилась широкой и глуповатой. Она ничуть не походила на жену банкира; в ней не было ни капли той высокомерной холодности, которая отличает таких особ: «Руками не трогать!» Пожалуй, лучшего снимка для создания положительного образа и придумать нельзя, и для полного идеала здесь не хватало только какого-нибудь щенка. Заголовок был незамысловат: «Куда подевалась Донна?» А вот текст оказался куда изощреннее.

На первый взгляд, в статье лишь пересказывались события, предшествующие исчезновению Донны, и те, что произошли после этого. Но подбор иллюстрирующих статью снимков – Мартин на званом ужине в высшем обществе, пригласительный билет на который стоил десять тысяч фунтов, и тот же Мартин, выходящий из своей квартиры в Спиталфилдзе, но уже встрепанный и неряшливый, одним своим видом внушающий подозрение, – представлял семью Джой как союз «красавицы и чудовища».

Ниже речь шла и о процедуре развода, но, к счастью, не были упомянуты ни я, ни контора, которую я представляла. Но, с точки зрения Мартина, Клэр была права: это и впрямь являлось не чем иным, как публичным оскорблением. Причем тщательно просмотренным и одобренным адвокатом, но при этом все равно остающимся публичным оскорблением. Автор статьи остановился в шаге от прямого обвинения Мартина в совершении преступления, а вместо этого нарисовал образ прелестной богемной супруги и ее безжалостного мужа-финансиста, по крайней мере трижды напомнив читателям о том, что жирные коты-банкиры несут ответственность за глобальный экономический спад и чуть ли не все социальные проблемы, проистекающие из него. Лейтмотивом статьи стало противопоставление Мартина Джоя, банкира, и его чудесной заботливой супруги Донны. Добрых полстраницы было посвящено ее работе с детьми и животными, о которой я даже не подозревала, не говоря уже о сборе средств на благотворительность и общей праведности.

– В «Таймс» тоже есть кое-что, – извиняющимся тоном продолжала Клэр. – Собственно, Мартина там напрямую не вспоминают, зато Донна предстает в том же выгодном свете и ее исчезновение называют крайне подозрительным.

Я подошла к раковине и налила себе стакан воды, чувствуя пристальный взгляд Клэр.

– Ты уже сообщила полиции о том, что вспомнила? – поинтересовалась она.

Я покачала головой, хотя и понимала, что для Мартина часики уже тикают и времени остается все меньше. Подобное внимание средств массовой информации окажет несомненное давление на полицию, чтобы та произвела очередной арест или каким-то иным образом продемонстрировала прогресс в расследовании этого дела.

Господи, как все запуталось! Честно говоря, я ожидала, что день сложится совсем по-другому, а ведь еще не было и восьми утра. Я оглянулась на лестницу.

– А где Доминик? – спросила я.

– Вышел. Бегает, по-моему.

– Поголовное увлечение бегом настигло и его, – со слабой улыбкой заметила я.

– Я сомневаюсь, что Доминик действительно бегает, – срывающимся голосом сказала она.

Клэр подняла голову, и я заметила у нее на лице странное выражение, но затем она отвернулась, чтобы выключить чайник.

– У тебя все в порядке? Я имею в виду, у тебя с Домиником.

– Мы вчера немного повздорили. Извини, если разбудили тебя.

– Из-за чего?

– А, из-за какой-то ерунды. – Она небрежно отмахнулась. – Нервы ни к черту, наверное. Никто не говорил, что держать ресторан будет легко.

Я шагнула к ней.

– Клэр, перестань. Ты же знаешь, что со мной можешь быть откровенной.

– У тебя своих проблем хватает, – сказала она, снова отмахиваясь от меня.

– Клэр, я твоя подруга.

Она покачала головой, не желая выказывать свою слабость.

– Я расстроилась из-за того, что он вернулся домой так поздно. Я все понимаю, вечер субботы, у него много работы, но в десять тридцать я позвонила в ресторан, и официантка сказала, что он ушел полчаса назад. И мне просто захотелось узнать, где его черти носили.

– И что он сказал? – спросила я. Мне было любопытно, насколько он обманывает ее.