Внимательно следя за изменениями в выражении ее лица, Гуров видел, что женщина уже «дошла до кондиции», и начал опасаться, что Алексей переигрывает.

Но у того был свой план. На пути к дверям он продолжал приставать, но, подойдя, резко сменил тактику, проговорив обиженно:

– Чего, не хочешь? Не нравлюсь я тебе, да? Ну и не надо! Обойдусь. Нужна ты мне больно. А ну-ка, отойди! Пошла отсюда!

Возле средней двери, где уже собралась небольшая группа готовящихся на выход, он обогнал Ирину и, грубо толкнув ее локтем, встал впереди.

Поезд уже подходил к станции, Гуров и Крячко были начеку. Они приблизились к средней двери, стараясь держаться за спиной у Ирины, и внимательно наблюдали за происходящим.

Но ничего особенного не происходило. Те, кому нужно было выходить, вставали с мест, переходя к дверям, и толпа постепенно увеличивалась. Поезд уже начал тормозить перед остановкой, а Ирина продолжала спокойно стоять, прикрытая со всех сторон плечистыми мужскими фигурами, каждая из которых была выше ее как минимум на голову.

Лишь перед самым моментом остановки, когда электричку слегка качнуло, Гуров понял, что все главное происходит прямо сейчас. Ирина подняла правую руку и ударила в спину стоявшего прямо перед ней Морозова. Со стороны даже Гурову, с предельным вниманием наблюдавшем за ее действиями, показалось, что женщина просто сделала инстинктивное движение, опасаясь упасть. А уж те, кто наблюдениями не заморачивался, и вовсе ничего не заметили.

Окружавшие Ирину рослые мужики смотрели вперед, бдительно изучая перрон, на который им предстояло сойти. Занятые своими мыслями, они не обращали ни малейшего внимания на то, что происходило у них прямо под носом.

Теперь Гурову стало понятно, почему преступления всякий раз сходили Ирине с рук. Она, несомненно, умела выбирать правильную «диспозицию». Те, кто находился в непосредственной близости, не обращали на нее внимания, просто не интересуясь, что там происходит у них под ногами. А от тех, кто стоял подальше, происходящее надежно скрывали плечистые тела.

Таким образом, изображая «инстинктивный» поиск опоры перед резким торможением, Ирина наносила удар и в следующую секунду благополучно скрывалась, выйдя на перрон вместе со всей «дружной толпой».

Но на сей раз все пошло не по плану.

Наноткань вполне оправдала возложенные на нее надежды, и, ткнувшись в спину Морозова, дальше шило не пошло.

Не видя привычного результата, женщина, явно обескураженная, в растерянности замешкалась, держа в руках своеобразное орудие преступления. Тут-то и подоспели «старшие товарищи».

Вклинившись в толпу, Гуров цепко схватил Ирину за руку, а через секунду подоспел и Крячко с наручниками. Не понадобились даже пистолеты.

– Что же это вы так, гражданочка, а? – с укоризной говорил Стас, выводя Ирину на перрон. – Парень к вам по-доброму, по-хорошему. С любовью, можно сказать. А вы к нему с такой агрессией. Нехорошо.

– Сильно как врезала, зараза, – бормотал себе под нос Алексей, почесывая спину, все еще надежно прикрытую нанотканью. – Синяк, наверное, будет.

– Ничего, до свадьбы заживет, – улыбнулся Лев. – Нам с тобой сейчас не об этом думать нужно. Нам нужно свидетелей отловить. А то сейчас первый приступ любопытства пройдет и все разбегутся кто куда, потом с собаками не отыщешь. Собери-ка данные у граждан, чтобы мы, в случае необходимости, могли с ними связаться.

Вокруг оперативников и задержанной преступницы действительно собралась толпа любопытных. Здесь были и ехавшие в вагоне, и те, кто стоял на перроне в ожидании электрички.

– Граждане, кто был свидетелем произошедшего, попрошу продиктовать нашему сотруднику свои имена и контактные телефоны, – повысив голос, обратился к зевакам Гуров.

Однако записываться в свидетели народ не торопился. Более того, услышав призыв, многие поспешили ретироваться, и толпа начала быстро редеть. В результате Морозову действительно пришлось «отлавливать» тех, кто ехал вместе с ними в вагоне и мог подтвердить факт нападения.

– Вот, семерых записал, – сообщил он, догнав на выходе Гурова и Крячко, которые сопровождали Ирину к спецмашине, с девяти утра дежурившей возле «Рижской». – Остальные смылись.

– Ничего, и этих хватит, – добродушно сказал Гуров. Он был очень доволен, что рискованная операция прошла успешно и никто не пострадал. – Ты сам-то как? Нормально? Кости целы?

– Да все в порядке, – улыбнулся Алексей. – Как комарик укусил.

– Ну что, товарищ полковник, отпустим молодого коллегу? – обратился Лев к Стасу. – Думаю, он свою норму на сегодня уже выполнил. Доставить девушку в изолятор нам и самим по силам. Надеюсь, не сбежит.

– Конечно, отпускай, чего парня мучить. Ему сейчас небось пропустить рюмочку-другую хочется, стресс снять. А то что это – только губы помочил. Это непорядок, – усмехнулся Крячко и обратился к Алексею: – Ты, главное, предмет экипировки мне верни, а там уж можешь гулять на все четыре стороны. Я вещь под личную ответственность брал, так что, если что, с меня спросят.

В то время, как Гуров устраивал Ирину на заднем сиденье полицейского «Форда», Алексей без смущения прямо на улице снял рубашку и передал Стасу еще теплый и совершенно невредимый бронежилет.

– Смотри-ка, даже следа не осталось, – с интересом рассматривая место на спине, куда пришелся удар, заметил тот. – Вот что значит – современные технологии.

Из машины за его действиями с не меньшим интересом следила еще одна пара глаз. Ирина, за все это время так и не сказавшая ни единого слова, с изумлением смотрела на загадочную экипировку недавно пристававшего к ней «алкаша» и, кажется, только сейчас начала понимать, что же действительно произошло.

– Что, неожиданно получилось? – заметив выражение ее лица, произнес Стас. – Бывает. Пацаны зеленые, которых ты на тот свет отправила, тоже не ожидали.

– У меня и у самой… отправили, – буркнула Ирина и вновь замолчала, за всю дорогу до изолятора не сказав больше ни слова.

На следующее утро в восемь часов Гуров уже сидел в комнате для допросов.

Ирина Семенова, успевшая немного прийти в себя после вчерашнего шока, спокойно и планомерно давала показания. Она ничего не отрицала и признала все четыре убийства, так что ему даже не потребовалось применять какие-то изощренные методы, чтобы вывести ее на чистую воду.

Без всякого давления извне Ирина рассказывала об обстоятельствах своей жизни, и перед мысленным взором Гурова все яснее вырисовывались причины, толкнувшие ее на отчаянный шаг.

– Андрюша-то мой без отца рос, – говорила Ирина. – Известно, где ж ему хорошего перенять. Я целый день на работе, а он без присмотра, как крапива у дороги взрослел. Иногда соседей просила, но их ведь тоже не напросишься. У всех свои дела. Так что он у меня все с дружками больше общался. А дружки хорошему не научат. Вот и связался он с картежниками с этими. Сначала довольный ходил. Как же! Деньга пошла! Ни работать не надо, ни вставать рано. Знай себе, картишками поигрывай. Это я потом уж узнала, что сначала они всем выигрывать дают. Специально так подстраивают, чтобы человек привык к легким деньгам, как бы зависимым от них сделался. А обирать уж потом начинают, когда он у них на крючке окажется. Все до нитки спустить заставляют, ни с чем человек остается. А иногда и похлеще чего придумать могут…