Конечно же, у меня есть трое детей, о которых нужно заботиться, но я стал финансово обеспеченным, еще когда мне было едва за двадцать. Я понимаю, как мне повезло, что за последний десяток лет мне не пришлось принимать никаких решений, связанных с футболом, из финансовых соображений.

Так что, когда выяснилось, что, если я решу играть в Высшей футбольной лиги в Америке за «Лос-Анжелос Гэлакси», то получу меньше денег, чем заработал бы, оставшись в Ливерпуле, это не вызвало у меня затруднений. Поэтому-то я в то же время отказался от предложения в размере 13,5 миллионов евро чистыми, чтобы два года играть в Катаре. Это, конечно же, было гораздо больше, чем я когда-либо зарабатывал, но Катар – неподходящее место для меня и моей семьи.

Америка привлекала нас намного больше. Благодаря участию в Высшей футбольной лиге я мог еще несколько лет играть на достаточно хорошем уровне и проводить довольно много времени с Алекс и девочками, в отличие от беспрерывного напряжения в Ливерпуле.

С профессиональной точки зрения я не мог смириться с тем, что стану «игроком скамейки». Я, помню, смотрел, как Фрэнк Лэмпард, выдающийся футболист, почти мой ровесник, неделю за неделей просиживал на скамейке в «Манчестер Сити» после того, как ушел из «Челси». Не думаю, что мог бы повторить его путь. Я всегда хотел играть.

29 ноября 2014 года я почувствовал это еще острее. Это была шестнадцатая годовщина моего дебюта в основном составе «Ливерпуля», когда Брендан в домашнем матче против «Стока» усадил меня на скамейку запасных. У нас был промежуток между финальными играми группового этапа Лиги чемпионов, и я видел смысл в том, чтобы отдохнуть, но мне это не очень нравилось.

Многие видят лишь богатство и блеск футбольной жизни. Они, должно быть, не понимают, что играть за клуб вроде «Ливерпуля» непросто. Это – настоящее испытание на поле, а вне поля еще сложнее. В моем родном городе фанатов «Ливерпуля» и «Эвертона» можно встретить повсюду и вести нормальную жизнь просто невозможно. Я могу быть самим собой, таким, какого себя я действительно люблю, только когда я не на грани и не должен все время быть настороже. Такое бывает, только когда я дома или в Мелвуде. И у большинства футболистов ведущего уровня все так же. Порой люди забывают, что если ты и заслужил славу и деньги, ты все равно обычный человек, который любит делать все то же самое, что и все остальные. Мы ничем не отличаемся от других. Поэтому-то я всегда и считал, что очень важно не отрываться от земли. Я хочу, чтобы меня уважали как человека и как игрока, а не как того, кому просто повезло заработать миллионы. Для меня очень важно быть как можно более нормальным.

Но зачастую даже такие простые вещи, как отвезти девочек в местный бассейн или забрать их после занятий танцами или гимнастикой, бывают невозможны. Я не могу быть просто папой, потому что, куда бы я ни пошел, меня окружают футбольные фанаты, которые либо радостно приветствуют меня, либо оскорбляют. Это утомляет, даже когда все идет хорошо и тебя просто хотят похлопать по спине или пожать руку, но, конечно же, мне не хочется терпеть оскорбления, когда я с девочками.

Когда ты игрок международного уровня, такие вещи происходят по всей стране. Даже в Лондоне меня останавливали каждую пару минут, чтобы сфотографироваться, или кто-нибудь подходил к столику, когда мы обедали с семьей. После семнадцати лет невероятного, напряженного существования в профессиональном футболе я жаждал хоть немного непринужденной анонимности. Я порой приносил домой кое-какие заботы, особенно в последний год. Алекс все понимает, потому что это – моя работа, и ей известно, что мне это нравится, но к концу 2014 года мне начало казаться, что пришло время ради разнообразия поставить Алекс с детьми на первое место. В Америке у меня это получится.

Когда мы начали переговоры с людьми из Высшей футбольной лиги, стало ясно, что, вероятно, придется выбирать между Лос-Анджелесом и Нью-Йорком. Два-три других клуба тоже были заинтересованы, но я всегда больше склонялся к мыслям о Лос-Анджелесе. Суматоха Нью-Йорка вовсе не для меня. Я предпочитаю более непринужденный темп жизни Калифорнии. Я разговаривал с Робби Кином и Дэвидом Бекхэмом, и они восторженно отзывались о Лос-Анджелесе и о «Лос-Анджелес Гэлакси». Бекхэм накидал мне кучу сообщений о Лос-Анджелесе. Он был уверен, что Алекс с девочками там понравится. Еще он сказал:

– Пожалуй, футбол – это сложное испытание: все эти переезды, жара и влажность. Зато уровень все время растет. Тебе понравятся товарищи по команде и понравится клуб. Там хорошая организация, отличные условия, но самое главное – вам с семьей это абсолютно точно понравится.

И в конце он добавил:

– Мне все время этого не хватает.

Тьерри Генри также дал мне несколько советов: он пока играл в Нью-Йорке, но все же сказал:

– Если есть такая возможность, иди в Высшую футбольную лигу. «Лос-Анджелес Гэлакси» – отличная команда.

По мере того как зима в Англии становилась кусачей, я чувствовал все большую уверенность. Скоро придет время перемен.

В начале декабря 2014 года, когда матчи Лиги чемпионов для меня закончились, дома я становился все более задумчивым. Передо мной разворачивался разноцветный лабиринт воспоминаний о великих победах и горьких поражениях. Кроме того, я развлекался, вспоминая самую причудливую и забавную встречу на европейском уровне – когда мы 21 февраля 2007 года играли с «Барселоной» на «Ноу Камп».

Настоящее безобразие случилось в Альгарви, куда мы отправились за неделю до этого, чтобы готовиться к матчу в специальном тренировочном лагере в теплом климате. Предполагалось, что это будет командообразующее упражнение, ведь мы были явными андердогами. Мы готовились к игре, считая, что нам нужен командный дух и целостность, чтобы справиться с ловкой командой «Барселоны» на глазах разгоряченной восьмидесятивосьмитысячной толпы. Так что замысел состоял в том, что мы будем усиленно тренироваться и хорошо подготовимся, а еще Рафа Бенитес согласился, чтобы один вечер у нас оказался свободным и мы могли бы всей командой пропустить пару кружек пива. Он рассчитывал, что мы вернемся в Вале-до-Лобо около одиннадцати вечера.

Я так хорошо знал эту часть Португалии, что, пожалуй, вина за наш прокол лежала на мне. После того как я долгое время играл в гольф в Альграве, я знал, что хорошо провести время и немного попеть в караоке можно в Monty’s. Я позвонил владельцу и сделал бронь. Затем я отвез всех туда, и мы великолепно провели вечер, пока караоке слегка не вышло из-под контроля. Сейчас все немного, как в тумане, но я помню, что Крейг Беллами заставлял Джона Арне Риисе подняться на сцену и выдать какую-нибудь песню. Беллами безжалостно заводил Рыжего. Он не забыл, что Рыжий несколько месяцев назад пропустил рождественскую вечеринку, где он как новый игрок должен был петь песню. Беллами продолжал:

– Твоя очередь, Рыжий, твоя очередь! В этот раз ты не отвертишься, рыжий ты сукин сын!

Риисе в чем-то был похож на меня. Он не любит петь в караоке. Он обернулся к Беллами и сказал:

– Нет, черт возьми, вставай сам. Ты поднимаешь такой чертов шум и достаешь меня, поднимайся и вперед!