Я вышел на поле во втором тайме вместе с Коутиньо и Стерлингом, и, хотя мы проигрывали только 1:0, мне казалось, что Брендан сдался еще до стартового свистка. Моя спортивная судьба уже никогда не будет прежней.

В следующую субботу «Челси» приехали на гостевой матч на «Энфилд». Наверно, почти все, кто следит за английским футболом, знают, как я был близок к тому, чтобы уйти из «Ливерпуля» на «Стэмфорд Бридж» в июле 2005 года. Эта эпопея подробно описана. Я писал об этом и раньше, а ее вехи можно обнаружить, быстро прошерстив Интернет. Но лишь у меня в глубине души погребены все противоречивые эмоции, которые до сих пор живы в моей памяти. 5 июля 2005 года они едва не уничтожили меня, пока глубокой ночью я вновь не посвятил всего себя «Ливерпулю».

Те, описанные ранее, летний день и ночь девятилетней давности стали самыми сложными сутками в моей жизни. Все началось за год до того. Мое будущее было под вопросом, даже когда я играл за сборную Англии на Евро 2004 года, в турнире, когда Уэйн Руни был в ударе, а у нас, похоже, был серьезный шанс дойти до самого конца и выйти в финал. Мои товарищи по английской сборной спрашивали у меня, собираюсь ли я в «Челси». «Ливерпуль» только что завершил сезон в Премьер-лиге, на тридцать очков отстав от «Арсенала». И у меня были серьезные сомнения, сможем ли мы квалифицироваться в Лигу чемпионов по итогам предыдущего сезона.

В 2004–2005 году я ясно дал понять в «Ливерпуле», что я буду обсуждать новый контракт, только если буду знать, будем ли мы в состоянии выстоять в борьбе за титул Лиги чемпионов. Кто-то может сказать, что я был тогда эгоистичен, но я был в самом расцвете своих футбольных сил, третий десяток близился к середине, и мне были нужны какие-то гарантии, что окажусь в клубе, который сможет устранить разрыв в тридцать очков между нами и лидерами лиги. Я хотел остаться в «Ливерпуле», но при этом играть на высочайшем уровне.

Этот сезон Премьер-лиги в очередной раз принес разочарование, и мы закончили его, не войдя в четверку лидеров, хотя в Европе выступали лучше. Мы дошли до самого финала в Стамбуле, и в клубе поняли, что я готов подписать новый контракт. Я рассчитывал, что «Ливерпуль» продлит со мной контракт, особенно потому, что они уже разговаривали с Игорем Бишчаном и Диди Хаманном по поводу их новых контрактов. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они могли бы сделать мне предложение и на той неделе, когда мы готовились к Стамбулу. Разве сделать его пораньше не идеальная возможность подбодрить своего молодого капитана перед самым крупным матчем в его жизни? Подпишите контракт и закрепите за ним место.

Но я не получал от клуба никаких вестей о контракте ни перед финалом, ни после того, как мы выиграли этот потрясающий матч. Когда я давал интервью вскоре после того, как воздел к турецким небесам исполинский трофей, я ясно дал понять, что рассчитываю остаться в «Ливерпуле».

– Я уверен, что главный тренер и Рик Пэрри совсем скоро сядут за стол переговоров и решение будет принято, – сказал я, прежде чем отправиться на торжество. – Но как я могу уйти после такого матча?

Я хотел остаться. Но я не получал никаких вестей ни в июне, ни в начале июля. Из-за этого «Челси», а особенно Жозе Моуринью, умудрились проникнуть в мои мысли. Столько лет прошло, а я до сих пор не понимаю, почему «Ливерпуль» не выходил на меня. Я слышал, что Рик Пэрри был в отпуске, а Рафа Бенитес тоже ушел на каникулы.

Кое-что из их идей вызывало некоторое самодовольство:

– Он только что выиграл Кубок Европейских чемпионов, почему бы ему не захотеть чего-то иного?

По контракту у меня оставалось еще два года. Сравните это с началом 2015 года, когда Рахим Стерлинг был в таком же положении, и «Ливерпуль» приступил к попыткам подписать с ним новый контракт. А ведь Стерлинг не выиграл только что Лигу чемпионов. В 2005 году ко мне проявили пренебрежение. Я не знаю, кого винить, но разве они не должны бы были предложить мне контракт после финала Лиги чемпионов? Да. Думаю, должны. Я все еще считаю, что им следовало бы обратиться ко мне на следующей же неделе: «Давай-ка разберемся с этим». Я бы отбросил все сомнения и избавил бы всех от головной боли. То, что мои отношения с Рафой были такими отстраненными, тоже не приносило облегчения. У меня возникла чуть ли не паранойя. Я все время задавался вопросом: «А правда ли Рафа хочет оставить меня? Или он хочет взять за меня столько денег, сколько возможно, и выстроить новую команду вокруг игроков, которые ему действительно нравятся?»

Я был в еще большем замешательстве, потому что, учитывая раздутые бюджеты в футболе, я не требовал ничего эктраординарного. Мне нужна была обычная ставка, которую платили ведущим полузащитникам в Европе. «Челси» предлагали больше денег, но это не играло роли. 25 мая мы выиграли Лигу чемпионов. И когда я спустя пять недель все еще не получил от «Ливерпуля» официального предложения, 1 июля я сказал Струану, чтобы он начинал шевелиться и выяснять, что происходит.

Он позвонил Рику Пэрри и сказал, что в случае отсутствия нового контракта я готов хоть и неохотно, но уходить.

– Мне нужна еще пара дней, – ответил Рик.

Дальнейшее промедление придало уверенности «Челси». Они официально предложили за меня 32 миллиона фунтов. «Ливерпуль» отверг их предложение, и Рик заявил, что контракт уже отправлен Струану. В голове моей была такая каша, что я начал задаваться вопросом, уж не используют ли они контракт как способ показать фанатам, что они пытались удержать меня, тогда как сами толкали меня в «Челси». Я решил все выяснить. 5 июля я велел Струану сделать устный запрос о переходе.

Рик обнародовал эту новость, и остаток дня прошел в тревожной суматохе. В СМИ одно за другим появлялись сообщения, а я, не веря своим глазам, смотрел телематериалы. Я видел, как фанаты сжигали футболку «Ливерпуля» с моим именем на спине. Они на телекамеры поливали бензином мою старую футболку с номером 17 и фамилией ДЖЕРРАРД, отпечатанными на ткани, и поджигали ее возле Мелвуда.

Шесть недель назад, в один из самых славных и радостных дней в нашей истории, я положил начало перелому в игре, который завершился триумфальной победой «Ливерпуля». Дома нас встречали восторженные фанаты. Мы чувствовали их обожание, ведь мы совершили «стамбульское чудо». Казалось возмутительным после этого видеть, как мое имя полыхает возле стен Мелвуда. По крайней мере, возмутитель спокойствия получил от прессы 40 фунтов за этот трюк.

У меня все же достало здравомыслия, чтобы понимать, что лишь немногие фанаты реагируют таким образом. Но меня расстраивало повышенное внимание – быть «гвоздем программы» в новостях по всей стране не так-то просто. Такого рода внимание мне было не нужно. Я не хотел оскорблений. Мне ведь только хотелось играть в футбол, лучше всего за «Ливерпуль», и попытаться завоевать еще пару трофеев. Вот так вот просто, но все стало так мрачно и запутанно. Я чувствовал себя ненужным. Мне казалось, что они действовали не так быстро, как следовало бы.