— Прошу вас, миз Аллен. — Доктор Эверет распахнул перед ней дверь в приемную, и сидевшая там за маленьким столиком медсестра, очевидно выполнявшая при заведующем обязанности секретаря, встрепенулась, заметив Марти и Томми, тихо вошедшего следом. — Все в порядке, Мэри, — успокоил ее Эверет. — Мы побеседуем в кабинете. Принесите нам, пожалуйста… хм… Миз Кейдн?

Видимо, он не обратил внимания, что все это время девушка-тень следовала за ними, и удивился, когда она, робко озираясь, проскользнула в приемную.

— Можно мне остаться? — тихонько попросила Вивиен и покраснела. — Вы ведь… будете оживлять мертвеца?

Подобная игра заслуживала аплодисментов, но Марти сдержалась, обняв себя за плечи. Эверет снова задумчиво хмыкнул.

— Хотелось бы, — проговорил он, посмотрев на «покойного». — Но пока мы просто поговорим. Вам будет с нами скучно, Вивиен. Пусть лучше сестра Мэри напоит вас чаем. Хорошо?

Девушка кивнула. Должно быть, боязливость и покладистость были частью образа, разрушать который она пока не спешила.

— А вы, миз Аллен? — обратился Эверет к Марти. — Вы продрогли, чай вам не помешает. Или кофе?

— Просто горячей воды, если можно. В большой кружке.

— Конечно, можно, — ласково улыбнулась сестра Мэри, приняв ее за новую пациентку, и незаметно, как ей казалось, покосилась на доктора.

— Миз Аллен будет у нас работать, — не поддержал он ее заблуждение. — Принесите ей воды, будьте добры, а мне — чашечку кофе. И позаботьтесь о миз Кейдн.

Для Томми он ничего не попросил, но тот ни в чем и не нуждался. Даже бумагу и карандаш, которые доктор дал ему после того, как впустил в свой кабинет и усадил на кушетку, проигнорировал.

— Странно, — нахмурился Эверет. — Обычно это — единственное, что его успокаивает.

— Мне кажется, он и так спокоен, — заметила Марти.

Не по-хорошему спокоен. Так спокойны вещи на полках, и сбрось ты их на пол, спокойствие это никуда не денется.

— Да уж, — вздохнул доктор. — Но мы ведь сможем это изменить?

— Мы? — Она вспомнила фразу, брошенную им в приемной. — Вы берете меня на работу?

— Я заинтересован в том, чтобы помочь капитану Стайну вернуться к нормальной жизни, а вы неплохо на него в этом плане влияете. Прежде он не рисовал никого конкретного. Возможно, вас он вспомнил, и было бы неплохо закрепить эти воспоминания. Поэтому мне и хочется, чтобы вы остались в лечебнице, Мартина… Могу я называть вас Мартиной?

Он спрашивал, а сам поглядывал на Томми, чтобы видеть, какую реакцию вызовет у него ее имя. Реакции не последовало. Возможно, оттого что Томми никогда не называл ее Мартиной…

— Конечно, — кивнула она.

— К тому же у вас есть необходимые навыки, — продолжил Эверет. — В госпитале вы были медсестрой, верно?

— Хирургом.

Доктор изумленно выгнул бровь. Потом, кажется, что-то понял.

— Хирургом, — повторил со значением. — И когда капитан Стайн попал в госпиталь?..

— Его оперировала я.

Этот факт был из тех, которые Марти больше не видела смысла скрывать. Хотя с учетом ее задумки откровенность особой роли уже не играла.

— Отлично! — Эверет с предвкушением потер руки. — Это еще лучше, чем я надеялся. Значит, вы сможете дать компетентную оценку состояния капитана на тот момент. Возможно, уже тогда случилось нечто, впоследствии спровоцировавшее сбой в его восприятии реальности? Длительное беспамятство? Болевой шок? Некая индивидуальная реакция на препараты?

То, что объект расспросов сидит в паре ярдов от него, доктора не смущало.

— Вы слышали что-либо о жидком огне? — спросила Марти и по выражению лица собеседника поняла, что если и слышал, то немного. — Его поражающее действие предполагает практически все вами перечисленное. Но только в тех случаях, когда речь идет об обычных людях. В случае капитана Стайна все было… несколько сглажено, скажем так, за счет особенностей его организма. Но я понятия не имею, за счет чего идет ускоренное восстановление и какими механизмами блокируются болевые ощущения. Возможно, все это влечет последствия, поначалу неявные, а спустя какое-то время…

Дверь открылась, и в кабинет вошла сестра Мэри с подносом. Чашечка с кофе на нем казалась игрушечной рядом с огромной кружкой, до краев наполненной водой. Кружка была пивная, но Марти не удивилась наличию подобной посуды в лечебнице. Она вообще ничему теперь не удивлялась. Главное, вода была горячей.

— Да-да, продолжайте, — попросил доктор, когда его помощница удалилась. — Думаете, имеет место эффект накопления?

— Думаю, стоит рискнуть, — сказала Марти.

Не ему — себе. И Томми, хоть вряд ли он понял.

И Эверет ничего не понял, а потому и не успел вмешаться, когда быстро поднялась из-за стола, подцепила кружку и, шагнув к Томми, выплеснула воду ему на ноги.

Он вскрикнул, но так было правильно, ведь мертвец не почувствовал бы боли. А ожог будет несильным, не до волдырей… и пройдет у него быстро. Намного быстрее, чем тот, от жидкого огня… Лишь бы все остальное получилось. Должно получиться, если Марти правильно решила это уравнение с нулевым знаменателем…

Она с силой толкнула Томми в грудь, заставляя упасть спиной на кушетку, и склонилась над ним. Как в тот день весной триста шестнадцатого.

— Наркоз не действует, а глушилки разряжены, но чистить нужно сейчас, пока остатки огня не поползли выше, — на одном дыхании выпалила ему в лицо. — Придется потерпеть, капитан.

Умолкла, и тишина была как удар под дых. Вышибла воздух из легких, выдавила слезы из глаз…

— Потерплю… — послышалось, когда она готова была уже то ли задохнуться, то ли разрыдаться. — Если согласишься сходить со мной на свидание…

Эти слова были всего лишь эхом. Отзывом, прозвучавшим в ответ на пароль.

Прошло несколько секунд, прежде чем взгляд Томми стал осмысленным, а пальцы сдавили до хруста ее ладонь.

— Тина…

Марти посмотрела в его глаза и вспомнила, отчего всегда предпочитала анестетики магическим глушилкам. Действие первых ослабевало постепенно, позволяя свыкнуться с возвращением неприятных ощущений. Заклинание же слетало мгновенно, и боль обрушивалась на человека в один момент.

Как сейчас обрушилась на Томми память последних лет, с весны триста шестнадцатого по лето триста двадцать второго, и под шквалом воспоминаний можно было на самом деле сойти с ума.

— Держись, — всхлипнула Марти, не зная, как облегчить боль, заставлявшую его до скрежета сжимать зубы. — Только не сдавайся…

Когда-то он просил ее о том же, и она послушалась. Но ей было проще, ведь нужно было всего-навсего выжить.

— Томми…

Комната вдруг поплыла у нее перед глазами, и Марти медленно опустилась на пол, чтобы не упасть. Видимо, сказалось нервное напряжение и…