Старик оказался по-молодому храбр и, забравшись в ящик,называемый паромом, бестрепетно переправился на другой берег. Здесь он оказалсвоим посещением честь небольшой, но уютной ресторации, где в очаге жаркопылали обрезки лоз (в феврале как раз подрезали виноградники); причем огоньэтот был особенно приятным, когда над долиной проносились порывы свежеговетерка. Старик насладился ужином из прекрасных форелей, составлявших гордостьместной кухни: лучшие из них были с красными пятнышками и весили не менее фунта.Поужинав, он неторопливо попивал кофе, глядя на трех хозяйских котов. Вернее,котов было два, а третья – кошка, которая бесстыдно заигрывала с обоими.Отчего-то все посетители кабачка с интересом наблюдали, которому же из котоввсе-таки отдастся эта кошечка, а кто останется в дураках, вспоминая неглупуюсентенцию: утешительно иметь товарищей по несчастью! – а потому никто необратил внимания на хозяина в тот момент, когда он с поклоном пригласил старогогосподина проследовать за собою и провел его в дальнюю комнату, убранную богатои элегантно, где его встретила некая дама, одетая столь изысканно и в то жевремя скромно, что черная кисея, прикрывавшая на манер чадры нижнюю часть еелица, привлекла недоуменное внимание лишь в первую минуту, а потом уже казаласьнеобходимой принадлежностью ее туалета.

– Маркиза… – проговорил старик, склоняясь к руке дамы с темизяществом и щегольством, которыми отличались лишь придворные последнейфранцузской королевы, – я бесконечно счастлив видеть вас снова.

– Вы опоздали на час, однако я все же решила дать вам времяпообедать: вы выглядели усталым, – озабоченно сказала дама. – Усталым иопечаленным.

– Сказать по правде, забот у меня прибавилось, – усмехнулсястарик. – Я ведь женился. А поскольку жена моя внезапно захворала, топрибавилось и печалей.

От изумления дама некоторое время не могла и слова молвить.

– Вы женаты! – воскликнула она наконец. – Боже милосердный!Как же это случилось?

– Как это обыкновенно случается со всеми? – философски пожалплечами де Мон. – Magna res est amor! [94]

Из всех этих латинских слов маркиза поняла только последнее,но и его оказалось достаточно.

– За два десятка лет нашего с вами знакомства я могла быназвать столько же, если не больше, дам, страстно желавших принять фамилию деМон, однако вы оставались непоколебимы. Кто же эта счастливица?

– Счастливец в данном случае – я, – произнес де Мон снеподражаемым выражением. – Тем более потому, что скоро стану отцом.

Маркиза на мгновение прикрыла глаза. Возможно, опасалась,что они скажут слишком много? Ведь у нее и впрямь были прекрасные и оченьвыразительные черные глаза.

– Верно, этим и вызвано недомогание мадам де Мон? –предположила она.

Нотариус кивнул:

– Совершенно верно.

– О, вы всегда отличались особой преданностью нашему делу, –восхитилась маркиза. – Истинно, вы могли бы сказать вслед за императоромИосифом: «По профессии я роялист». Оставить молодую жену одну в такомсостоянии?

– Она не одна, – усмехнулся де Мон. – С нею ее кузен.

– Ах, кузен? – произнесла маркиза с некоторой заминкою.

– Да, – кивнул нотариус с безмятежным выражением лица. –Человек весьма достойный.

Маркиза вежливо улыбнулась.

– Слава богу, что вы им довольны, – подпустила она ехидства,такого, впрочем, изящного, что почувствовать это могла только женщина… илиобманутый супруг.

– Да, о да! – развел руками де Мон. – Он оказался оченьполезен в путешествии. Не напрасно говорится, что comes facundum in via provechicuto est [95]. Вернее, лошадь… или всадника? Уж не знаю, как у них тамсейчас обстоят дела… – И нотариус, казалось, серьезно задумался над чем-то,непостижимым маркизе, которая была раздражена до крайности, ибо опять ничего непоняла.

«Да он просто выжил из ума!» – решила маркиза, однако глазаее хранили прежнее приветливое выражение.

– Никогда не замечала у вас такого пристрастия к этим…замшелым высказываниям, сударь!

– Нужно не только овладеть мудростью, но и пользоваться ею,– провозгласил де Мон, однако, заметив, как досадливо нахмурилась маркиза,воздел руки: – Все, довольно! Довольно на сегодня и латыни, и мудрости.Поговорим о нашем деле.

– Поговорим, – согласилась графиня. – Знаете ли вы последниеновости?

– Насколько мне известно, русская «партия мира», полагавшая,что настал благоприятный момент для заключения мира с Наполеоном и прекращениявойны, непосильной для России, потерпела полное поражение после того, как 16февраля последовало заключение союзного договора русских с пруссаками. Согласнодоговору, если я ничего не путаю, Россия выставляет армию в 150 тысяч человек ине слагает оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года. Пруссия жеобязалась выставить до 80 тысяч человек, увеличивая это число по меревозможности. Главнокомандующим союзными войсками назначен Кутузов, однако онпока не предпринимает решительных действий. Во всяком случае, не намеревалсяделать этого до конца февраля.

– А сегодня какое число?

– 1 марта, насколько я помню. Не хотите же вы сказать… – деМон осекся.

– Вот именно, – кивнула маркиза. – Именно это я и хочусказать! 27 февраля северная группа русских под командованием Витгенштейнавошла в Берлин! Вице-король отступил на Эльбу, а потом и к Магдебургу!

Какое-то время нотариус смотрел на нее будто пораженныйгромом.

– Откуда вы знаете? – прошептал он наконец.

– Как откуда?! – пожала плечами маркиза. – Откуда я всезнаю?

– Ах да! Мадам Жозефина по-прежнему держит руку на пульсежизни маленького капрала? – усмехнулся нотариус. – И ваша кузина по-прежнему еедоверенное лицо?

– По-прежнему, – кивнула маркиза. – И слава богу, что этотак.