вещь: его единственный в городе конкурент обладает неким секретом — семейной тайной, благодаря которой его жалкой и никчемной аптечишке все еще удается сводить концы с концами. Якобы Лемюэль Лемони из «Горькой Пилюли» по особому заказу порой готовит сыворотки чудодейственного свойства, равных которым нет нигде, и рецепты этих сывороток хранятся в старых семейных прописях. Лишь узнав об этом, господин Медоуз понял, что обязан заполучить «Секретные прописи».

Именно за ними он и отправил вас в мою аптеку, Джеймс.

План господина Медоуза был довольно изобретателен. От вас требовалось притвориться моим кузеном, рассказать слезливую историю, напроситься сюда, а затем отыскать и выкрасть прописи.

Полагаю, вы возмутились, когда господин Медоуз сообщил, что от вас требуется, но он бывает весьма… убедительным. У вас не оставалось выбора, кроме как попытаться исполнить то, что он велит, и надеяться, что он сдержит слово после того, как вы вернетесь с прописями…

Я представляю ваше недоумение, когда вы читаете это. Вероятно, вы ломаете голову, откуда мне все известно. Что ж, больше нет смысла что-либо утаивать.

Дело в том, Джеймс, что господин Медоуз узнал о моем секрете вовсе не случайно. Ему о нем рассказали. А также «посоветовали», как именно добыть прописи и — более того! — кого за ними послать.

Все верно, Джеймс. Мне нужны были именно вы. Именно на вас указал мне мистер Блохх, когда мы разрабатывали план. Среди служащих господина Медоуза вы были тем единственным вариантом, который действительно подходил.

Нам требовался одинокий человек, которого ничто здесь не держит, пропажу которого никто не заметит, на которого всем плевать.

Я должен извиниться за то, что использовал вас, но обстоятельства заставили меня пойти на это. Должно быть, вас терзает вопрос: «Зачем мне все это было нужно? Зачем заманивать вас в аптеку?»

Ответ прост: мне нужен был человек, который поможет добыть лекарство для Хелен. Это же очевидно, не так ли? К сожалению, мадам Клопп на эту роль не годилась.

Я не солгал, когда говорил, что и сам рассказал бы вам все о Хорошем сыне. Я и правда надеялся, что, отыскав лабораторию прадедушки, найду там сведения о тайном ингредиенте, но все вышло иначе. А это означало, что в силу вступал запасной план — худший план.

Вы пытались узнать, что происходит, и это письмо — ответ на все вопросы. К несчастью, времени очень мало, требуется много чего успеть, и я не могу позволить себе сейчас вести долгие беседы…»

За окном внезапно потемнело, и в купе зажглись две газовые лампы.

Лаймон Лемони оторвал взгляд от письма и посмотрел в окно. Поезд шел через фабричный район Гарь, пробираясь в черной дымной туче.

Мистер Торнтон сморщил нос.

— Ну и вонь.

Он был прав: в вагон проникли запахи жженной смолы, керосина и химрастопки.

— Надеюсь, мы здесь не застрянем, — проворчал попутчик и, зажимая нос пальцами, перевернул страницу книги.

Лаймон Лемони хмыкнул: интересно, что бы сказал этот клерк, оказавшись в зловонной клоаке под аптекой. И тут же нахмурился, вспомнив, как искал сток и что там обнаружил. Теперь он знал, откуда в клоаке столько волос.

Глянув на покрытые аккуратным убористым почерком листы, Лаймон поежился. Мог ли он знать, переступая порог аптеки, что это место окажется намного хуже, чем Гарь?

Все время, проведенное в «Горькой Пилюле», он боялся разоблачения, даже не догадываясь о заговоре, о том, что был марионеткой и послушно исполнял все, что от него хотят.

«Каким же дураком я, должно быть, выглядел, — уже в который раз подумал он. — Лемюэль все знал, мадам Клопп все знала…»

Лаймону хотелось злиться на них, но он не мог. После всех этих ужасов, после того, что он видел, в нем не осталось даже обиды. Ему вспомнились эмоции, которые он испытал, впервые читая это письмо. Потрясение от того, что им вертели, не шло ни в какое сравнение с ужасом и неверием, когда он узнал, что Лемюэль хочет сделать и что требует сделать от него.

Лаймон вернулся к чтению.

«Я откровенен с вами, потому что час настал, Джеймс. Вы должны — обязаны! — узнать все прямо сейчас. То, ради чего вы здесь, вот-вот свершится…

Мне нужна ваша помощь. Хелен нужна ваша помощь. Я знаю, что у вас доброе сердце, и вы поможете мне. Но, забегая вперед, скажу, что от успеха моего плана зависит так же и ваша собственная жизнь.

Вы спрашивали, что я задумал? Что ж, я не просто отвечу, что задумал, а напишу то, как все будет.

Дальнейшее, прошу вас, прочитайте очень внимательно. Важно следовать всему нижеописанному неукоснительно и в точности.

Когда вы дочитаете это письмо, вы соберете ваш чемодан, оденетесь и отнесете черную коробку на третий этаж — она будет дожидаться вас там. Я знаю, что ее содержимое испугает вас, но вскоре вы все поймете.

Оставив коробку на третьем этаже, вы напишете записку констеблю Тромперу (почтовый адрес: ул. Слив, дом № 6, квартира 12), в которой попросите его как можно скорее явиться в аптеку и сообщите, что Хелен в опасности и что только он способен ей помочь. Затем вы спуститесь в аптечный зал и отправите записку пневмопочтой.

Я буду ждать внизу и скажу, что разоблачил вас. Вы должны подыграть мне — состроите возмущение и попытаетесь сбежать. Дверь провизорской — идеальный вариант.

Вам, вероятно, любопытно, для кого все это представление… Я знаю, что вы читали вырванные страницы из дневника прадедушки, поэтому нет смысла объяснять, кому мы противостоим и как действуют Горькие пилюли. Я приму одну пилюлю спустя какое-то время после возвращения из города (это нужно для работы над сыворотками), эффект должен пройти к моменту нашего разговора, но прадедушка порой не сразу исчезает, а прячется, подслушивая и подглядывая. Даже если он еще будет присутствовать, все должно выглядеть убедительно.

Итак. Когда вы окажетесь в провизорской и увидите, что коридор к задней двери заперт, я ударю вас. Заранее прошу за это прощения. Хотя ударю я вас не по-настоящему, но вы, опять же, должны подыграть и упасть якобы без сознания. Дальше лежите, не открывайте глаза и слушайте.

То, что произойдет, покажется вам странным и пугающим, но ни в коем случае не реагируйте и не выдавайте себя.

Я приму Самую горькую пилюлю. Вы знаете, что это такое. В тот момент, как я ее проглочу, меня не станет и мое место займет старый господин Лемони.

Я предполагаю, что он попытается нарушить уговор, не захочет