На завтра Алекс набрал Сержу, как и обещал. Серж сразу не ответил, когда Ханну смогут отпустить, а перезвонил только вечером. Он назвал приблизительную дату и время, чтобы Алекс смог подобрать подходящий рейс, но пообещал, что в случае чего поспособствует долгожданному воссоединению пары.

Алекс стал потихоньку собираться. Мэри, с каждым положенным носком или майкой, получала острый удар в самое сердце, понимая неизбежность ситуации и свою безпомощность относительно ее. Она глядела на сына, будто провожала его навсегда, допуская, что события могут сложиться по-разному и никто не может с уверенностью сказать, что нас ждет завтра. Женщина сдерживала эмоции и вспыхивающие внутри чувства, а потом выжидала момент, когда Алекс выходил на улицу, и тихо плакала, уткнувшись в подушку, чтобы никто ее не услышал. Парень вероятно видел покрасневшие от слез глаза женщины, но не хотел заострять на этом особого внимания, потому как тоже понимал неизбежность своего отъезда. Ему пора была возвращаться в монастырь, теперь его дом был там.

В целом оставшиеся день проходил довольно серо, Мэри и Алекс практически не общались, вернее они разговаривали, но это были слишком отдаленные темы, а действительного разговора по душам у них завести так и не удалось. Алекс все больше погружался в себя, Мэри переживала в себе, боясь показать свою печаль, чтобы не сделать сыну больно, так как ощущала и его тоску. И только вечером, они, сидя у камина, молча глядели на огонь, ровно, тихо, но создавалось впечатление, что в этом молчании вырастали слова и образы из самых дальних глубин, образовывая невидимую связь, в которой они рассказывали друг другу абсолютно все. Этого было вполне достаточно, чтобы разряжать накалившуюся за день обстановку. И так прошел день, а потом рано утром раздался звонок.

Это был Серж, он поведал о том, что судно благополучно пришло в порт, а похищенные были освобождены китайской полицией и отправлены в Пекин. Сейчас идет установление личностей, так как они все были без документов. Потом еще нужно будет дать показания, и они могут быть свободны. Серж уже прибыл в Китай и оформляет бумаги, чтобы забрать Норманна, и через два дня возвращается обратно.

Алекс незамедлительно подтвердил забронированный билет и к вечеру уже стоял на пороге с рюкзаком и небольшой сумкой.

— Звони сынок, не забывай про маму. — вытирая слезы говорила она.

— Хорошо, я буду звонить, обещаю. — парень с трудом сдерживал слезы и обнял Мэри.

Они стояли около минуты молча прижимая друг друга все крепче, а потом Алекс тихо молвил:

— Я люблю тебя мам.

Женщина очень ждала этих слов, и услышав их улыбнулась и произнесла:

— Я тоже люблю тебя Алекс. Помни про маму и скорее возвращайся. — в ее ехидном взгляде было что-то утаенное, будто она что-то давно знает, но молчит как рыба в воде.

Алекс запомнил этот взгляд и был крайне заинтригован, но машина уже ждала. Дик тоже в этот вечер был здесь, но понимал, что сына и мать ждет разлука и не мешался, а лишь покорно ждал возле автомобиля, надеясь, что и его все же потреплют за ухом. Глаза у него были грустными, будто бы он вспомнил свое расставание с матерью, когда был еще щенком и чувствовал то же, что и Алекс. Мэри неохотно стала подгонять сына, чтобы тот не опоздал на поезд, который увезет его в аэропорт. Парень все же не прошел мимо Дика, а присев взглянул ему в глаза, погладил и даже поцеловал в мокрый нос. Машина тронулась, отрываясь от догоняющего пса, и Алекс медленно помахал рукой оставшейся позади Мэри, которая, наверное, только сейчас осознала, что сын снова покинул ее, и реки соленых слез хлынули из ее глаз, стекая по морщинам, как по горным камням. Но после она снова улыбнулась, когда сын уже скрылся за поворотом дороги, вспомнив вчерашний сон, в котором Алекс и Ханна просили ее присмотреть за маленьким сынишкой. Но это был всего лишь сон…

Пошел снег и ехать становилось все тяжелей. Алекс все чаще стал поглядывать на часы, хоть рассчитывал время с запасом. Через некоторое время машина благополучно приехала в город и остановилась у вокзала, где уже ждал поезд. Ребята прощались не долго, приобняв друг друга и пожелав удачи. Алекс теперь переживал, что рейс могут отменить или перенести из-за погодных условий, но старался отбросить эти мысли и настроиться на лучший исход.

Поезд помчал и через несколько минут покинул город. В окне стремительно летели снежные хлопья, которые, кажется, стали еще больше. Парень пытался разглядеть меняющиеся пейзажи, но удавалось только изредка уловить мерцающие в дали огни проезжающих деревень. Алекс закрыл глаза, уснуть он конечно уже не мог, думая о перелете и о встрече с девушкой. Только теперь он осознал, что стал заложником манипуляций, которые спровоцировали его на эту поездку. Мэри могла немного притвориться, чтобы добиться желаемого, и видимо ее обморок и был всего лишь игрой хорошего актера. Что ж, назад пути уже не было, пускай ему и не обязательно было теперь видеться с Ханной, ведь маршрут его вел прямиком к монастырю, но Алекс обещал матери, и слово свое считал законом.

Поезд остановился, но простоял недолго и вновь поехал, рассекая снежную бурю. Погода не собиралась утихать и с приближением к аэропорту к Алексу все сильнее подкрадывалась тревога за предстоящий рейс. Он знал, что в жизни не всегда все бывает гладко, и потому изначально проигрывал в голове варианты. Алекс не любил в себе это качество, но зато всегда был готов к непредвиденным обстоятельствам и спокойно принимал решения. Возможно, если бы парень изначально готовился к лучшему исходу, то его мысли и твердое намерение создали бы именно ту реальность, к которой он стремился. Но была и третья позиция, та о которой говорил Учитель — оставаться наблюдателем в любой ситуации и принимать все, что происходит, не давая при этом оценок. Алекс был еще далек от уроков Учителя, но стремился и верил, что однажды сможет быть непоколебим внешними обстоятельствами.

Пока Алекс ковырялся у себя в голове, поезд приблизился к предпоследнему остановочному пункту, из которого теперь прямиком направится в аэропорт. Снег утих, а ехать оставалось около получаса. Парень следил за рейсом, и пока никаких изменений в расписании не