Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я захожу в первый же дом, не в силах продолжать скитание по Сумеречной Пустоте. За мной входят остатки васмиорцев во главе с Мириарой. Они рассеиваются по дому в поисках припасов или чего-то полезного, я же тем временем нахожу просторную ванную комнату и падаю на плиты, более не сдерживая слез. И рыдаю так иступлено, будто только сегодня поняла, каково это, жить с вечной болью в груди.
Не знаю, сколько так просидела на полу, раздираясь тихим рыданием, но спустя время мне все же удалось успокоиться, утереть слезы и привести себя в порядок. Только после этого я вышла в общую комнату на первом этаже, где собрались остальные.
Судя по всему, особняк в два этажа и примыкающим небольшим домом для слуг, принадлежал кому-то из савирийской знати. Этот некто удирал в спешке, бросив здесь большую часть вещей.
– Что мы будем делать? – Подавленно спрашивает юноша, сидящий на полу около недавно зажжённого камина, поленья в нем еще достаточно слабо разгорелись, но мне больше не хочется применять силу сегодня.
Прежде чем ответить, я смотрю в угол. Там стоят двое крепких мужчин и пристально следят за узником. Его плечи ссутулены, под здоровым глазом добротный синяк, балахон изорван, в некоторых местах прожжённые дыры.
Мне очень хочется поскорее вернуться в Савиран, продолжить ровно с того места, на котором Рид оборвал меня. Снова и снова прокручивая в голове всё произошедшее, я прижимаю руку к груди, где спрятан лист бумаги, исписанный с двух сторон. С одной стороны, письмо вещает о том, кто я, с другой же, оно рассказывает о моих подлинных чувствах.
О чувствах, которые могут подождать, если я хочу спасти не только себя и свое королевство. Наверное, узнай мама, что я намереваюсь сделать, она бы сочла меня душевнобольной. На самом же деле, именно в этот момент я учусь прощать. Слишком поздно, этому стоило учиться раньше. Однако я прощаю. Прощаю отца Дамирана, захватившего Васмиор и истребившего мой род, прощаю и самого Дамирана. Прощаю Рида и молюсь за то, чтобы боги приняли его душу.
Именно поэтому я не могу поехать в Савиран. Я хочу спасти Дамирана, уберечь его от печальной судьбы, что вырыл ему его собственный отец.
– Утром мы отправимся в Реймор. Пора уладить все недопонимания, – сейчас мой голос тверд и не терпит возражений. Я не привыкла вести людей за собой, как и они не привыкли идти за своей королевой. Нам всем многому предстоит научиться.
Мириара кладет руку на мое плечо и слабо сжимает его.
– Спасибо, – шепчет ведьма, – моя госпожа.
22
Мы все видим сны. Кто-то чаще, кто-то реже, но так или иначе фантазия или рьяные мечты выплескиваются наружу в виде красочных сновидений. Иногда это пугает или потрясает, в другой раз умиляет и привносит надежду в унылую реальность.
Мы все видим сны, вот только мой происходит наяву. И хочется проснуться, стряхнуть с себя тревожное чувство и вдруг понять, что это лишь бред воспалённого сознания. Не запоминайте свои сны, не ищите в них правды, не надейтесь на добрый конец, не питайте иллюзию, что сны – это хорошо. Ибо мой обернулся страшным кошмаром. Я хотела мира, хотела свободы, но получила войну. И не за королевство и даже не за трон, а за право дышать полной грудью, не срываясь, словно жалкий пес с поводка, всякий раз, когда хочется убежать подальше.
Мы провели в Сумеречной Пустоте еще несколько дней. Оказалось, что в городе прячутся горстки васмиорцев, не решившихся бежать. Они ждали и прятались, надеясь на спасение. И в какой-то мере они его получили.
Эти дни стали для меня самыми тяжелыми за последние пять лет. По ветру доносился запах гари, а я все никак не могла заставить себя посмотреть на замок. Не хочу видеть, что с ним стало. Что я с ним сотворила.
Утро начиналось отнюдь не с завтрака. Собираясь на опустелой городской площади, мы пытались восстановить порядок, обозначить основные цели на пути к возвращению жизни в городе. Начали с того, что каждая семья займет по одному дому, выбор не столь важен. Пусть это будет хоть особняк, хоть хижина. После этого стоило обыскать остальные дома на предмет продовольствия. Найденные припасы были разделены поровну между всеми, кто останется в городе, дожидаться поддержки.
Решив, что Мириара останется в городе, помогать оставшимся возобновить более-менее привычную жизнь, дабы Сумеречная Пустота ожила, я вместе с тремя новоучками и Тео отправилась в Реймор.
Нас ждал нелегкий путь.
Мне удалось найти в особняке, в котором мы останавливались, толстую книжицу с пустыми страницами, ведьма раздобыла для меня письменные принадлежности. Чтобы не унывать в пути, я начала писать. Обо всем с самого начала, отчасти мне хотелось запечатлеть в памяти то, что стер огонь. Я начала с детства и кратко описала историю Васмиора известную мне на тот момент моей скудной рабской жизни.
В Рейморе нас встретили тепло. Поначалу это смущало, во всем мерещился некий подвох. Придворные не косились и не шептались за спиной, как это было в Савиране. Король не казался исчадием зла, к слову, он лично вышел встречать нас, не откладывая знакомство в долгий ящик.
В первые же дни наше знакомство сложилось очень удачно. Во-первых, в Васмиор была направлена продовольственная помощь во все четыре города. Во-вторых, не без помощи короля, мне удалось огласить о своем возвращении. Так что в Васмиор стали возвращаться его жители. Мириара прислала весточку, к сожалению, не самым привычным образом (в какой-то момент в моей спальне из неоткуда появился ворон, держа в клюве письмо и едва не довел меня остановки сердца). Ведьма сообщала о приятных изменениях, Сумеречная Пустота наполнилась людьми, голодными, напуганными, но готовыми всё начать сначала. Мне бы очень хотелось тоже быть там, видеть подданных, но нельзя иметь всё сразу. Еще ведьма сетовала в привычной ей форме, что приходится слоняться из города в город, разрешая самые острые вопросы заселения и улучшения жизни.
В-третьих, с Дамирана были сняты все обвинения, что касались моей пропажи. Этому ответному известию Мириара особенно радовалась. На подобное соглашение король Нервид пошел не слишком охотно, считая, что Савиран должен быть наказан за то, что сотворил. На этот счет нас ждали длительные переговоры в присутствии советников короля. С моей стороны выступить было некому, кроме меня самой, однако
