– Пятьдесят два.

– Пятьдесят два идиота, – с горечью заметил Джонни.

– Я никогда ничем подобным прежде не занимался, – сказал Брэд как ни в чем не бывало. – У меня безупречная деловая репутация в Оклахоме и здесь, в Техасе. Спросите любого. Люди мне доверяли всегда, и у них были все основания для этого.

– Ты сядешь в тюрьму, Брэд, – холодно бросил Рудольф.

– Нет, ты этого не сделаешь, я же твой старый друг Брэд, который сидел с тобой на одной скамье до дня нашего выпуска. Неужели ты пойдешь на такое, Руди?

– Непременно, – огорчил его Рудольф.

– Погодите, погодите, – перебил их Джонни. – Пока рано говорить о тюрьме. Нас больше должно сейчас интересовать другое – каким образом можем мы вернуть свои деньги, прежде чем сажать этого идиота за решетку!

– Ну это другое дело. Со мной нужно разговаривать разумно.

– Какие у тебя в данный момент активы? – спросил Джонни.

– Вот это другой разговор, – повторил Брэд. – Вот теперь мы говорим по-деловому. Я пока чист. Еще пользуюсь кредитом.

– Как только ты выйдешь из этой комнаты, Брэд, – сказал Рудольф, – тебе не дадут ни в одном банке на территории всей страны и десяти центов в кредит. Уж об этом я позабочусь, будь спокоен. – Пусть знает, что он ему противен. Зачем скрывать?

– Джонни. – Брэд с мольбой в глазах повернулся к Джонни. – Но это же месть. Поговори с ним, Джонни. Я понимаю, что он на меня немного обижен, но быть настолько мстительным…

– Я спросил тебя о твоих активах, – продолжал настаивать Джонни.

– Ну, если судить по отчетности, – уныло ответил Брэд, – то картина не очень оптимистичная…– Он ухмыльнулся, не теряя надежды на то, что сможет выкрутиться. – Но мне удалось кое-что скопить. Как говорят, на черный день. Деньги лежат на депозитах, в маленьких сейфах в разных банках. Конечно, их не хватит, чтобы рассчитаться сполна, но вам, ребята, могу вернуть большую часть.

– Это случайно не деньги Вирджинии? – спросил Рудольф.

– Деньги Вирджинии! Куда хватил! – презрительно фыркнул Брэд. – Этот прижимистый старик давал деньги с такими условиями, что на них я не смог бы купить себе хот-дог, если бы подыхал с голоду в грязной канаве.

– Он оказался куда умнее нас, – сказал Рудольф.

– Боже, Рудольф, – взмолился Брэд. – Сколько можно говорить одно и то же? Мне и так не по себе.

– И сколько у тебя наличными? – спросил Джонни.

– Ты ведь понимаешь, Джонни, – ответил Брэд. – Об этих деньгах нет сведений ни в одном из финансовых отчетов компании.

– Я все понимаю, – ответил Джонни. – Сколько?

– Около ста тысяч, – ответил Брэд. – Могу выплатить каждому из вас по пятьдесят тысяч под расписку. И лично гарантировать, что остальное выплачу позже.

– Когда? – бесцеремонно спросил Рудольф напрямую.

– Ну, мы сейчас бурим кое-какие скважины…– Рудольф по его голосу сразу понял, что он лжет. – Потом могу съездить к Сандре, объяснить ей сложившуюся ситуацию. Скажу, что я сейчас в дерьме, попрошу вернуть мне кое-какие из подаренных ей драгоценностей.

Рудольф недоверчиво покачал головой:

– И ты в самом деле считаешь, что она вернет?

– Она – очень милая девочка, Руди. Как-нибудь я тебя с ней познакомлю.

– Послушай, Брэд, ради бога, да стань ты наконец взрослым человеком, – резко оборвал его Рудольф.

– Подожди здесь, – сказал Брэду Джонни. – Нам нужно переговорить с Руди наедине.

Джонни нарочито медленно взял со стола бумаги, над которыми работал, и пошел к двери спальни Рудольфа.

– Послушайте, ребята, не станете возражать, если я налью себе немного?

Рудольф последовал за Джонни, и тот закрыл за ними дверь спальни.

– Нужно принимать решение, – сказал он. – Если он не врет и у него на самом деле есть сто тысяч или около этого, можно забрать у него деньги и таким образом сократить наши потери. Выходит по нескольку десятков тысяч долларов на нос, плюс-минус несколько баксов. Если мы их не возьмем, то придется сообщить обо всем кредиторам и, вероятно, провести его через процедуру банкротства. И, может быть, возбудить против него судебный процесс. Все кредиторы в таком случае получат либо по равной доле, либо пропорционально их капиталовложениям и фактической задолженности Брэда каждому из кредиторов.

– Имеет ли он право заплатить нам и не заплатить другим?

– Но ведь он пока еще не банкрот, – ответил Джонни. – Думаю, этот вопрос не может возникнуть в суде.

– Делать нечего, – сказал Рудольф. – Пусть эти сто тысяч пойдут в общий котел. Сегодня же вечером мы отберем у него ключи от его сейфов, чтобы он не снял без нас деньги и не улизнул.

Джонни вздохнул.

– Я знал, что услышу от тебя эти слова, – сказал он с подначкой, – ты же у нас рыцарь…

– Если он мошенник, – сказал Рудольф, – то я не собираюсь сам прибегать к мошенничеству, чтобы сократить свои потери, как ты выразился.

– Я сказал только, что этот вопрос, вероятно, не всплывет в суде, – напомнил Джонни.

– Как нехорошо, – сказал Рудольф. – Только этого мне не хватало!

Джонни вопросительно посмотрел на Рудольфа:

– А что ты скажешь, если я подойду к нему и скажу: «О’кей, я беру свою половину, а на остальное мне наплевать»?

– Я сообщу о твоем поступке на встрече кредиторов, – ровным, спокойным тоном ответил Рудольф, – подам на тебя в суд и потребую возмещения нанесенного ущерба.

– Сдаюсь, дорогой, – миролюбиво сказал Джонни. – Ну что можно противопоставить честному политику?

Они вошли к Брэду в гостиную. Тот стоял у окна со стаканом в руке, лучшие билеты на самую лучшую игру сезона лежали у него в бумажнике, и глядел на свой любимый город Даллас. Джонни сказал ему, какое решение они приняли. Он молча кивнул, хотя так до конца всего и не понял.

– И завтра, имей в виду, ты должен быть здесь ровно в девять, – сказал Рудольф. – До открытия банков. Мы пойдем с тобой, посмотрим на сейфы, о которых ты рассказал, и сами позаботимся о твоих деньгах. Выпишем тебе расписку для отчетности. Если опоздаешь хотя бы на минуту, я немедленно позвоню в полицию и выдвину против тебя обвинение в мошенничестве.

– Руди…– жалостливо произнес Брэд.

– И если хочешь сохранить свои модные, дорогие жемчужные запонки, – продолжал Рудольф, – то лучше спрячь их подальше, потому что в конце месяца местный шериф явится к тебе, чтобы описать все твое имущество, включая и вот эту красивую с оборками рубашку, что на тебе, чтобы вырученными за все деньгами расплатиться за твои долги.

– Вы, ребята, – упавшим голосом начал Брэд. – Вы, ребята, и понятия не имеете, что такое оказаться в моей шкуре. Оба вы богачи – у вас богатые жены, у них миллионы, у вас есть все, что нужно, и будет все, что пожелаете. Вы и не представляете, каково сейчас мне.