— Это все, на что вы способны? Триста двадцать, — небрежно добавил Стоцкий, повышая ставку. — И эта вилла.

Генрих благодушно улыбнулся. Казалось, он был полностью уверен в собственной победе.

Катя вздрогнула. Господи, это же огромные деньги. Она с тревогой посмотрела на Константина. Если ему нечем будет ответить…

Генрих лениво перекидывал пару фишек, убежденный в том, что "Интелком" у него в кармане.

Даже через свои щиты она чувствовала мощную силу, исходящую от Стоцкого. Эта сила заставляла окружающих склонить головы перед ее обладателем. Признать его превосходство. Подчиниться.

Катя видела, как трудно приходится Костасу. Видела капли пота, выступившие на лбу. Видела напряженно сжатые руки. Видела отчаянную решимость в синих глазах…

И она не выдержала. Нащупала ниточку, связавшую их когда-то воедино, опустила щиты и отдала всю скопившуюся энергию Костасу.

Терсенов вздрогнул и вскинул на нее неверящий, удивленный взгляд.

"Ну, же, Костас. Давай, — беззвучно крикнула она. — Не подведи"

Константин смотрел на нее так… Радость, удивление, благоговение… И еще одно чувство, назвать которое она не могла. Не решалась. Замерла, всей душой впитывая сумасшедший коктейль эмоций Кости, а потом, открылась до конца, позволяя ему узнать то, что скрывала долгих три года.

Терсенов пристально взглянул на нее, и она едва заметно кивнула. "Да. Люблю" — беззвучно произнесла она.

"Катиница… Любимая" Глаза Костаса загорелись.

Он не раздумывал больше и секунды.

— Шестьсот сорок, — спокойно произнес он, и, усмехнувшись, добавил: — И особняк в Лондоне.

Генрих вздрогнул, пристально глядя на своего противника.

В комнате звенела напряженная тишина. Казалось, все затаили дыхание, ожидая ответа Стоцкого.

Минуты бежали одна за другой, но хозяин дома молчал.

Катя чувствовала, что Костя усилил давление на Стоцкого, вынуждая сдаться. Ее энергия, ее сила напрямую перетекали к Терсенову, позволяя тому переломить сопротивление Генриха.

И тот не выдержал.

— Генрих Альбертович? — поторопил его Отбирающий.

— Пас, — выдохнул Стоцкий, бросая карты на стол.

Он откинулся на спинку кресла и отер вспотевший лоб.

Отбирающие оживились.

— Силен, Константин Сергеевич, — уважительно протянул блондин, посмотрев на Терсенова с удивлением. — Господа, а у нас, похоже, новый глава намечается.

— Да, обыграть самого Генриха, — поддакнул незаметный худощавый брюнет. — Мои поздравления, Константин Сергеевич.

Катя видела, как посерел Стоцкий. Он с ненавистью смотрел на своего недавнего противника, и руки его дрожали. А потом, он перевел взгляд на нее, и Катя увидела ту же самую ненависть. "Лживая тварь, — прочитала она по губам разъяренного мужчины, и поняла, что он догадался, кто помог Константину.

Отбирающие столпились вокруг Терсенова, что-то громко говорили и не видели того, как играют желваки на щеках Генриха, как он медленно поднимается с кресла…

— Катя, — неожиданно услышала Катерина крик Костаса и странный, щелкающий звук. — Ложись. На пол, немедленно.

Она не успела среагировать. Вроде бы, и видела, как Стоцкий вскинул руку с небольшим пистолетом, как Костас стремительно повторил его жест, но понять происходящего не смогла. В следующую секунду она почувствовала толчок и упала, сбитая Костей на пол.

В комнате раздались крики, грохот отодвигаемых кресел, возмущенные восклицания, но она не понимала происходящего. Ощущение мужского тела, придавившего ее своей тяжестью и липкая, горячая кровь, расползающаяся на шелковой ткани платья, лишили Катю самообладания.

— Костя, — прошептала она.

— Сейчас, потерпи, я встану, — еле слышно отозвался Терсенов.

Он приподнял голову, с тревогой заглянул ей в глаза и спросил:

— Ты в порядке? Ничего не болит?

— Нет. Только… кровь…

Костас поморщился, и тут до нее, наконец, дошло.

— Ты ранен? Это твоя кровь? Костас.

— Тихо, любимая, — шепнул Терсенов. — Не кричи. Ничего серьезного, всего лишь царапина.

Он откатился в сторону и поднялся, тут же протянув руку Кате.

— Встать сможешь?

Она кивнула, а в следующую секунду уже оказалась в объятиях Костаса.

В комнате стоял шум, кто-то что-то кричал, слышалась брань и звон бьющегося стекла, топот заполнившей рокер роом охраны Терсенова, звуки выстрелов и встревоженный голос Дмитрия, повторяющий имя брата, но она ничего не замечала.

Она смотрела в любимые глаза и чувствовала, как бегут по щекам слезы, как дрожат губы, как рушатся возведенные давным-давно щиты.

И как звенит от напряжения та нить, что связала когда-то их с Костасом. Нить ритуала обмена. Древняя сила, объединившая любящие души.

— Как же я скучала, Костя, — тихо прошептала Катерина. — Без тебя жизнь казалась невыносимо тоскливой.

— Я люблю тебя, — ответил Константин. — Люблю и всегда любил, Катиница. Моя Катиница, — повторил он, нежно проводя кончиками пальцев по ее лицу, стирая слезы, лаская.

— И я люблю тебя, — счастливо улыбнулась Катя. — Люблю и никогда не прекращала любить.

"Здравствуй, Костя.

Возможно, ты не ждал от меня этого письма. Да, нет, о чем я? Конечно же, не ждал. Если честно, я и сам не думал, что когда-нибудь решусь написать тебе, но, как видишь, это произошло.

Знаю, ты ненавидишь меня. Нет, не отрицай, это так и есть. И ты имеешь на это право. Но та женщина, что встала между нами… Поверь, Костя, если бы я заранее знал, к чему приведет мое желание присвоить себе аетерна соурсе, я никогда не перешел бы тебе дорогу. Возможно, в это трудно поверить, но, тем не менее, так и есть.

Но обо всем по порядку.

Думаю, ты хорошо помнишь тот вечер в Риме, когда я встретил тебя и Катерину. Ох, этот вечер… Я был уверен, что имею право забрать у тебя девочку, которую ты обманываешь, пользуясь ее глупой, как мне тогда казалось, влюбленностью. Мне нужна была ее сила. Я умирал, Костас. Срок моей жизни подходил к концу, но, видит Бог, как я не хотел покидать этот мир. Двести лет. Это большой срок. Для смертного — слишком большой. Но если бы ты знал, как это мало. И как неистово и жадно хочется жить.

Многие из нас одержимы идеей бессмертия. На какой-то момент, я тоже поддался этому пороку и решил, что найду возможность продлить отведенный мне срок.

Истинный Источник. Мечта всех делестус.

Мне пришлось потратить немало сил на его поиски. Несколько лет я искал свой неисчерпаемый соурсе, в разных странах и городах, среди богатых и бедных, а нашел его в хрупкой, молоденькой девочке, едва начинающей жить.