более ценным. Пейзажи, украшенные храмами, и дворцовые интерьеры с разубранными красавицами стали любимым мотивом для прозы. От частого повторения выспренность перерастала в банальность.

В «современном» стиле новеллисты танской эпохи почти не писали. Исключение составляет «Посещение обители святых» Чжан Вэнь-чэна, одна из наиболее ранних танских новелл (конец VII — начало VIII в.). Большинство новелл написано «древним» стилем, отличавшимся свободой изложения. Правда, новеллистическая проза несколько проще и облегченнее, чем произведения литературных корифеев. В ней нет сложных стилистических фигур, меньше сжатых, живописных, вошедших позднее в пословицу, оборотов. Фразы короче, четче, им часто не хватает плавности. Но близость новеллы к высокой прозе вряд ли можно отрицать.

Гувэнь и новелла — два великих достижения танской прозы. Их влияние, судя по всему, было взаимным. Произведения мастеров гувэнь отличаются в некоторых жанрах, особенно притчах, заметной новеллистичностью. Китайские ученые не раз классифицировали такие притчи наравне с собственно новеллой.

Крупнейшими авторами этого стиля были Хань Юй (768–824) и Лю Цзун-юань (773–819).

Хань Юй провозгласил «древний» стиль в литературе, признавая конфуцианский канон и сочинения «ста писателей», то есть всю литературную традицию вплоть до III века. Близкая по времени литература отвергалась, как пораженная в той или иной мере болезнью «современного» стиля. Призывая к возрождению «древнего» стиля, Хань Юй не имел в виду формальное, слепое подражание или повторение старых идей. Он стремился возродить дух гражданственных исканий в литературе, который присутствовал в древних книгах.

Однако Хань Юй не был поклонником простоты и доходчивости. Мерной ритмичности и параллелизму пяньвэня он противопоставлял прихотливую гибкость смысловых переходов. На вопрос своего ученика: «Должна ли быть литература легкой или трудной?» — Хань Юй отвечал: «Ни легкой и ни трудной, а единственно самой собой».

Лю Цзун-юань и некоторых жанрах новеллистичнее Хань Юя. Притчи Лю Цзун-юаня «Нечто об охотнике за змеями», «Садовник Го-Верблюд» и другие, — слогом близки к новелле.

Гувэнь оказывал на новеллистику благотворное влияние — «древний» стиль позволял писать кратко, сжато, понятно. Кроме того, у новеллистов была и собственная традиция. В Китае издавна существовали рассказы об исторических событиях и деятелях; великолепные исторические жизнеописания, выдерживающие сравнение с Плутархом; упоминавшиеся уже сборники коротеньких рассказов о чудесах, необычайных явлениях и событиях, удивительных людях и о сверхъестественном; сборники исторических анекдотов. Иными словами, все слагаемые для новеллы уже имелись.

Именно из них сложена самая ранняя, дошедшая до нас новелла «Древнее зеркало» Ван Ду, в которой автор повествует о чудесах, совершаемых волшебным зеркалом. Дух зеркала служит людям, избавляя их от нечистой силы, и не раз спасает владельца зеркала и его брата от опасностей. Брат владельца, взяв с собой зеркало на время путешествия, рассказывает по возвращении то, чему он был свидетелем. Его рассказ, непосредственно и бесхитростно введенный в новеллу, занимает в ней почти половину. Таким образом, в «Древнем зеркале» обнажена прямая связь танской новеллы с предшествующими рассказами о чудесах и одновременно — зависимость этого развлекательного жанра от бесед и разговоров на досуге.

Детали описания пришли в танскую новеллу из сборников коротких записей, играя теперь новую, более существенную роль, помогая формированию сюжетного художественного целого. Однако стержнем новеллы зачастую по-прежнему служило такое же необыкновенное событие, что и в ранних рассказах.

«Я так подробно рассказал обо всем, ничего не опуская, и про таинственные загадки, и про встречу мертвых с живой, — чтобы пример Сяо-э запечатлелся в сердцах людей», — писал Ли Гун-цзо («Таинственные загадки»). Но в его новелле, в отличие от коротких рассказов, необычайные события объединены жизнеописанием героини. Заканчивается новелла типичным конфуцианским восхвалением: «Сдержать свою клятву отомстить убийцам отца и мужа — вот пример непреклонной воли. Наняться слугой и вести себя так, что никто не распознал в тебе женщину, — вот пример целомудрия. Всегда и во всем быть непреклонно верной и чистой — так ведут себя только истинно добродетельные женщины. Пример Сяо-э достоин того, чтобы наставить тех, кто идет по ложному пути и нарушает порядок в Поднебесной; достоин и того, чтобы служить образцом супружеской преданности и дочерней почтительности».

Панегирик Сяо-э перечислял семейно-гражданственные добродетели, высоко чтимые конфуцианством. Историки Китая с давних пор вносили в число записей государственной важности жизнеописания добродетельных людей. Новелла о Се Сяо-э наглядно связана с исторической традицией.

Династийные истории Китая в танское время были непременным чтением образованных людей, подобно религиозному компендиуму «Четьи-Минеи» в старой Московской Руси. Исторические сочинения научили литераторов искусству составлять жизнеописания. Однако в новелле описания удостаивались люди, обойденные официальной историей, не совершившие деяний государственного значения.

По своему художественному единству танская новелла оказалась новым, не виданным до того в китайской литературе жанром, хотя предшествующие литературные завоевания продолжали жить. Наряду с целостными новеллами по-прежнему рождались короткие, сухие записи; обычно они мирно соседствовали в сборниках и антологиях. Судьбы героев новелл, как и ранних рассказов, необычны, в новеллах случаются чудеса, являются духи и сказочные персонажи, обладающие волшебной силой.

Возникновение новелл было вызвано изменением цели творчества. Если раньше важно было записать факт, что-либо чудесное и необычное, чтобы удержать его в памяти, то теперь новеллисты старались развлечь читателя, приковать его внимание, увлечь сюжетом.

Дальнейшее развитие получила тема любви. Любовные истории составили цвет жанра. Ближайшие потомки выделяли новеллы о любви как лучшее, что было создано в танской новеллистике. А любовная новелла, как известно, неотделима от морали и нравов своего времени. Ее трудно понять, не учитывая особенностей тогдашней жизни, и прежде всего сословных представлений танских новеллистов. За внешне незатейливыми сюжетами новелл подчас таится философское содержание. Тема любви проходит сквозь многие новеллы, для одних она — главный мотив сюжета, для других — второстепенный. Герой любовной новеллы принадлежит всегда к тому же благородному сословию, что и сам автор. Иначе обстоит дело с героиней — она может принадлежать и к иному социальному слою, хотя немало новелл рассказывает о любви к девушке из благородного сословия. Тема запретной любви вызвана к жизни тем, что брак и любовь принадлежали к разным сферам в танском обществе. Брак решался всецело родителями, любовь же молодые люди искали сами.

Целый квартал Пинканли в аккуратно распланированной столице Танской империи Чанъани населяли красавицы; самой громкой славой пользовались воспитанницы императорской школы. Большинство обитательниц сызмала получали необходимое для их занятия воспитание частным порядком. Певицы танского времени играли в Китае ту же роль, что гейши в Японии и гетеры в Древней