– Эй, ты! – Я видел, что Хлоя морщит лоб. Видать, размышляла, как ей теперь выкручиваться из того дерьма, куда её завел собственный гонор. – Ежели ты такая вся из себя богиня, чего не отправишься сама ловить людишек? Эвона, сколько у тебя чешуйчатых дармоедов, чуть не затоптали в тоннеле, говнюки!

– Она не может выбираться за пределы Тихого, – мрачно бросила Хлоя. – Скорее всего, тоннель – самое дальнее, куда она способна проникать.

– Не могёт? Её чё, тут на привязи кто-то держит?

Меня стукнули по затылку.

– Завязывай, говно змеиное, покуда я тебе гребень на зад не натянул!

– Что тебе известно о печати? – Змеюка вроде как спрашивала лениво, почти нехотя, но в её хриплом голосе звучало напряжение.

– О печатях я знаю всё. – Опять рисуется величие. Да что на неё нашло? – А именно об этой мне рассказывал один человек. Тот, который побывал здесь и сумел уйти.

– Мардук! Ты… – Гадина внезапно прищурилась и, сделав большой шаг вперёд, вперилась в лицо Хлои. – Он же твой муж, так? Ха! А знаешь, как он хорош в постели?

Если богиня хотела взбесить королеву, то у неё ни хрена не получилось. Хлоя только пожала плечами. Судя по тому куску физии, который я видел, она невесело улыбалась.

– Да. Знаю. Мне многие об этом говорили. Если бы ты знала его так же хорошо, как я, этот факт не казался бы таким странным и удивительным. Всё то же стремление к абсолютной свободе, которое в конце концов привело Мардука к поиску бессмертия.

– Свобода, да, – кивнула змеюка. – Я предлагала ему бессмертие рядом со мной, но он отказался. Не захотел навсегда оставаться в границах Тихого.

– Кстати, – Хлоя что-то вспомнила, – именно из-за муженька удерживать меня в плену очень скоро станет абсолютно бессмысленно.

– Это ещё почему? Пытаешься хитрить?

– А смысл? Как ты думаешь, почему королева Вазерома вынуждена странствовать по столь опасным местам, да ещё в сопровождении бандитов?

– Эй, – решил вмешаться я. – Мы не бандиты, а отряд наёмников «Черепа».

– Когда я уже это запомню! – Хлоя явно издевалась. – Муженёк таки добился своего. Ну, почти добился. А вот когда он закончит начатое, жрать души ты уже не сможешь, потому что у тебя появится очень много сильных и прожорливых конкурентов.

– Ты это о чём? – В голосе змеюки звучала пока ещё лёгкая тревога.

– Нам нужно поговорить с глазу на глаз. – Слова Хлои лязгали металлом.

– Эй, эй, мне, может, тоже интересно!

Меня опять стукнули по башке.

– Твою мать, я тебе глаза выдавлю и съем, козёл!

– Крест, – теперь голос Хлои стал необычайно мягким, – ты тоже всё узнаешь, только немного позже.

– Для этого, мать мою за ногу, ещё живым нужно остаться! А так, на фиг сдохну, да ещё и ни хрена не понимая.

– Не волнуйся, – голос змеюки как-то странно вздрагивал, – пока не сдохнешь. Эй вы, тащите его в пурпурное яйцо, а нас оставьте наедине.

Меня очень быстро и ловко развернули и выпихнули в ту единственную дверь, которую я заметил. Снаружи оказалась улица дряхлого, старого городишки, над разваливающимися зданиями которого темнело вечернее небо. Белые стены развалин казались рёбрами давно издохшей гигантской твари. Почерневшие кусты и деревья, судя по виду, скапустились уже очень давно. Слышалось тихое жужжание, и почему-то казалось, будто я пропихиваюсь через невидимые волны.

Мелкие камешки, лежащие на потрескавшихся плитах дороги, хрустели под ногами, и этот хруст какого-то чёрта блуждал по развалинам долгим противным эхом. Кое-где в руинах я замечал человеческие черепа и кости, выбеленные временем и погодой. Если тут кто-то и жил, на глаза он не попадался.

Мы свернули в переулок и спустя полсотни шагов между остовами чёрных деревьев оказались перед зданием. Оно в натуре напоминало яйцо пурпурного цвета, до середины вкопанное в жёлтую рыхлую землю. У круглой двери неподвижно стояли четверо змеелюдей с капканами в лапах. Интересно, это они такие голые или в одежде? Не понять, мужики или бабы: ни сисек, ни писек.

Стража обменялась шипением с моими сопровождающими. Я ни хрена не понял, о чём они там договорились, но двери распахнулись, а меня пнули под зад так, что я аж влетел в тусклое багровое свечение. Не удержался на ногах и проехался мордой по мягкому пушистому ковру.

Дверь сразу же захлопнулась, и сколько я ни пялился на стену, так и не смог найти место, где она вообще находится, не осталось даже самой тонкой щели. Впрочем, я особо не волновался: ежели хотели бы замочить, то вряд ли стали бы так заморачиваться. Подумать, тащить фиг знает куда, а после запирать в энтом багровом яйце.

Я поднялся на ноги и поглядел по сторонам. Тусклое багровое сияние появлялось ниоткуда, и казалось, будто светится сам воздух. Из-за этого дерьма я не мог понять, большая комната или нет и вообще, где находятся стены. Понятное дело, они где-то есть. В этом я убедился, когда приложился башкой об одну, но толком рассмотреть не сумел. В голове начало кружиться, но не так противно, как если перепьёшь, а вот совсем чуток.

Я прошёлся, утопая в мягком ковре, и внезапно наткнулся на огромную кровать вроде тех, на которых дрыхнут дворянчики, с навесом и непонятными золотистыми верёвками. На спинке, что в изголовье, картинки золотом. Я типа таких видел в книжке одного пьяного монаха. Там ещё имелись подписи, но, во-первых, читать я не умею, а во-вторых, кто станет что-то читать при таких-то картинках?

Но в этих имелось что-то странное. Золотые люди выглядели как-то непонятно, и позы, в которых они трахались… Короче, вряд ли я сумел бы так изогнуться, скорее сломаюсь пополам. Да и ладно, у всех, кто такое малюет, полно жуков в башке.

На кровати оказалась прорва подушек разной формы и размеров. Ну вот на фиг их здесь столько? Я вона вообще дрыхну с кулаком под щекой, и ничего, высыпаюсь. Это у нас Хорь как-то ляпнул, типа не могёт он, как простонародная тварь, спать без подушки – на деревяшке али просто на земле. Сам видел, как мелкий гад таскает с собой какую-то мягкую фигню.

Я ещё немного побродил в багровом полумраке и сообразил, что кровать стоит в самом центре комнаты, и, в общем-то, больше ни черта тут нет. Забавно, но непонятно, на кой хрен меня приволокли именно сюда? Вряд ли змеюка думает, будто я – ровня Хлое и мне полагается дрыхнуть именно на такой штуковине.

Ну ладно, чтобы проверить, мягкая кровать или нет, я сел на неё и подпрыгнул. Ничё, очень даже. Ежели честно, то я почти не ощущал её под задницей. Было у меня несколько раз со всякими благородными дамочками, в том числе и на их кроватях. Но вот на таких мягких я ещё ни разу не кувыркался.

– Привыкаешь?

Вот ведь, я даже не заметил, когда она появилась внутри. Да и вообще, в этом долбаном сиянии разве что-то можно разглядеть?