Гэвин понял. Алистер пойдет туда, куда пойдет Изобель. И хоть Изобель не хотела убивать Бриони сразу, она все равно считала ее обузой.

Утром Гэвин посчитал, что этот союз – глупая затея, но теперь он увидел и его положительные стороны. И Изобель, и Алистер были сильными, и в интересах Гэвина было оставаться с ними как можно дольше. Если таким образом получалось, что жизнь Бриони зависит от их милосердия, а Алистер и Изобель останутся парой, то Гэвин здесь третий лишний.

Он должен найти способ исправить этот расклад.

– Так оставьте Бриони здесь, – сказал Гэвин. Оба повернулись к нему, словно удивленные тем, что он все еще находится в комнате. – А мы втроем отправимся за Финли и Элионор.

Лицо Алистера слегка позеленело. Он не хотел этого. Но он посмотрел на Изобель, ожидая ее ответа.

Изобель кивнула, и Гэвин с трудом мог поверить в свой успех. Грив – союзник Макаслана и Лоу.

– Хорошо, – сказала она. – Нужно начинать готовиться.

Она жестом велела им двоим следовать за ней. Они подчинились. Алистер шел с мрачным выражением лица, Гэвин старался не улыбаться. Он уже обдумывал следующие шаги своего плана.

Как только Изобель и Алистер перестанут приносить ему пользу, он убьет Бриони и свалит ее смерть на Алистера. Это настроит Изобель против Лоу и заставит их убить друг друга.

И тогда Гэвин получит свою корону.

Замок во многих отношениях напоминал Алистеру поместье Лоу. Каждый раз, когда он поворачивал за угол, он клялся, что мельком видел в какой-нибудь арке или готическом окне тень Хендри. Пока Алистер осторожно и очень поспешно шел по коридорам, доспехи наблюдали за ним со всей жестокостью, присущей портретам его семьи.

«Жалкое оправдание для чемпиона Лоу», – услышал он их шепот.

И они были правы. Алистер похоронил то, что осталось от Хендри, даже понимая, что он тем самым избавляется от проклятья, которое могло бы привести его к победе. И пока Изобель и Грив строили планы наверху среди груды колец с проклятиями, Алистер улизнул, чтобы сделать то, что меньше всего можно было бы ожидать от Лоу.

Его сердце бешено колотилось, когда он спускался в недра Замка, вспоминая то время, когда он спускался в хранилище семейного поместья. В голове у него крутились сказки о чудовищах, а от темноты разыгралось воображение. Хуже всего был витающий в темноте легкий, сладкий запах выпечки. В уголках его зрения замелькала несуществующая высшая магия. Он почти слышал смех Хендри в тишине лестничной клетки.

Может быть, так оно и было. Может быть, он сходит с ума.

К тому времени, как он добрался до подземелий, все его тело дрожало.

Он дрожал, хотя и вспотел.

Быстро применив Отмычку, Алистер со щелчком открыл замок. Железная дверь распахнулась, и он увидел в углу камеры Бриони Торберн. Она уже очнулась и сидела, прижав колени к груди. По крайней мере ей позволили немного привести себя в порядок. Это проклятие было тошнотворным.

– Они отправили тебя убить меня? – спросила она.

– Не совсем.

– Тогда они уходят, чтобы убить Финли и Элионор, и это мой последний шанс передумать. – Ее голос был болезненно деловым, тогда как Алистер больше всего на свете нуждался в вере. Алистер так долго избегал роли героя, что не был уверен, что знает, как им быть.

– Я пришел, чтобы тебя освободить, Бриони, – сказал он срывающимся голосом.

Бриони прищурилась.

– Я не дура.

– Нет, дурак, наверное, я. – Он вздохнул и сделал шаг назад, пропуская ее к двери. Затем он бросил ей кожаный мешочек. Она открыла его и с удивлением вытащила одно из своих собственных заклинаний. – Уходи, потому что я не буду сражаться с ними, даже чтобы помочь тебе сбежать.

Бриони уставилась на него, разинув рот, как будто все еще не могла сопоставить его репутацию с тем, кем он был на самом деле.

– Но они будут сражаться с тобой, как только узнают, что ты сделал.

Алистер пожал плечами с фальшивой уверенностью. Изобель не убила его этим утром, когда он прижал ее проклятье к своему горлу, но тогда он – всего лишь разочарование. Не обуза и не угроза. Алистер надеялся, что если он позволит ей использовать Поцелуй ворожеи, она поймет его истинные чувства. Узнает, что у него не хватило сил, чтобы спасти Хендри. Что он не хотел жить в мире, где приходится приносить в жертву братьев, где два человека, которые любят друг друга, вынуждены быть врагами. Он хотел, чтобы она увидела, что он отдал бы все за этот шанс, каким бы призрачным он ни был.

Вместо этого Изобель не захотела даже попытаться это сделать.

– А может, я проклинаю себя, – пробормотал он, обращаясь к Бриони. – Но я также думаю, что спасаю себя.

– Так ты мне веришь? – Алистер не знал Бриони, но было что-то успокаивающее в том, что выражение лица незнакомки идеально отражало его собственное. Может быть, Бриони тоже больше всего на свете нуждалась в вере.

– Сказки были со мной, сколько я себя помню, – честно признался Алистер. – Хорошие и плохие.

– А моя – какая она?

Алистер не обманывал себя, думая, что теории Бриони обеспечат счастливый конец этой сказки, но он с уверенностью знал, что ее не будут рассказывать представителям следующего поколения семейства Лоу.

– Хорошая, – твердо сказал он.

Она вздохнула.

– Я так не думаю.

Но Алистер был в этом уверен. Даже со спутанными длинными волосами и грязными ногтями Бриони все равно выглядела как героиня.

– Ну, – сказал он. – Я все равно тебя выпущу.

– Я этого не заслуживаю. – Тем не менее, Бриони встала и начала надевать на пальцы магические кольца. – Ты пойдешь со мной?

Под ногтями Алистера тоже была грязь. Его волосы были сальными. Его свитер был порван и испачкан в том месте, где проклятье Элионор ударило его в живот. Даже он знал, что, сколько бы добра он ни сделал, он всегда будет казаться злодеем. Всегда будет Лоу. Изобель доказала, что он никого ни в чем не способен убедить.

– Я должен остаться, – сказал он. – Замок – излюбленная Достопримечательность Лоу, я знаю, что защитные заклинания сработают, только если кто-то войдет, но не если выйдет. И поскольку они все равно будут думать, что ты здесь, это даст тебе фору и ты сможешь найти своих союзников. У них обоих есть Реликвии, не так ли?

– Союзники, – пробормотала она. – Я… не уверена, что они у меня еще есть.

– Один – есть, – тихо сказал Алистер.

Ее губы скривились в подобии улыбки.