Машу здесь ничего не впечатлило, кроме воздушного такси, но и к нему она отнеслась со сдержанным скепсисом. «Деревня и деревня, — бросила Маша, когда Сашка с Андреем стали расспрашивать, что она видела на экскурсии, которую устроили ей перед отбытием. — Редкие дома и сплошная зелень, да жалкая кучка общественных зданий!»

Сашка с ней не спорил: в конце концов из окна палаты в самом деле виднелись одни кусты и деревья. Ну, еще несколько тропинок. Спорил с Машей только Андрей.

«Подумаешь, антиграв, — фыркнула она, — что-то такое и можно было ожидать! Абсолютно неинтересно и тривиально, о нем уже много раз писали. Даже в замке было интересней, чем здесь. А тут тумбочки — и те, как у нас!»

Правда, когда ей сняли с плеча повязку и в конце второго дня сказали, что все функции восстановлены, медицина ей понравилась. Но и только. «Скука смертная, — резюмировала Маша. — Мир вроде другой, а ровным счетом ничего такого, что действительно поразило бы воображение».

Андрей разразился в ответ гневной тирадой. Почитав к тому времени кое-что из книг, которые натаскала ему Горгулья, он заявил, что кому-то, может, больше нравится в замке, но сам он предпочитает жить в современном мире.

Антиграв и нуль-транспортировка — это задачи, которые способны перевернуть весь образ жизни, и одну из них здесь уже решили, пусть только для совсем небольшого транспорта. «А нужно, чтобы они здесь передвигались чечеткой? — спросил Андрей. Вот это действительно было бы нетривиально!»

Регенерация тканей у них есть, кипятился Андрей. Здоровый образ жизни из-за чистой энергетики есть. Это куда больше, чем можно ожидать от населения в пару сотен миллионов человек. Ведь основатели попали в мир стерильный, без гуманоидов, и к пятому веку их тут было от силы с десяток тысяч. Ну, и откуда взять человеко-часы на глобальные исследования?

Здесь как раз причина их научного паразитизма. Хотя это даже не паразитизм, а использование удачно сложившейся конъюнктуры, другие бы и до этого не додумались. А самое главное, они не делают большие глаза, когда кто-то упражняется с тем, что Андрей называет магией. Но и не возносят ее до небес.

Он так разошелся, что Маше пришлось его успокаивать, заверив, что в следующий раз она обязательно постарается прочувствовать все прелести жизни в деревне с антигравом под кустом и электричеством из клеток шпината, а также органическими светящимися панелями вместо лампочек, и пластиком, который на самом деле просто дерево. Это если ей не придется пожизненно носить им передачи в места заключения.

В первый день сразу, как Горгулья поставила им на раны «временные заплатки», в их палату вошел странного вида человек. Узкие плечики, глазки, как бусинки, но мощный лоб и чересчур длинные руки. Он оказался тем самым эмпаротом, прибывшим для снятия с них предварительных показаний.

Машу он выслушал, а Андрея с Сашкой слушать не стал. Вместо этого он по очереди взял их за руки и попросил мысленно проиграть, что произошло в башне. Детали его не интересовали, только общие сцены, как получится.

От Андрея он отошел еще ничего, хотя и с трудом. А от Сашки отскочил и вылетел из палаты, распахнув дверь. Тогда-то они и увидели в коридоре солдат, стоящих в карауле. И узнали, что их охраняют как императорских особ.

Точнее стерегут, как позже заметил Андрей. Стерегут не обычные солдаты, по совместительству полицейские, с которыми столкнулся Сашка у своего дома, а те, что охраняют Внешнюю Границу, прикрывая Империю от теоретически возможного вторжения через Врата. Те самые, которыми командует Вайларк.

Эмпарот вернулся нескоро. Зайдя в палату, он присел на стул, хотя до этого сидел на краю Сашкиной койки.

— Ты сердар? — спросил он тихим голоском.

Сашка кивнул. Эмпарот помолчал, сверля его глазками-бусинками.

— Слишком сильно, слишком много всего, слишком близко к опасной грани, — сказал он. — Не будь ты сердаром, я предложил бы снять твое состояние медикаментозно. Может, согласишься?

Сашка отказался, но иногда об этом жалел. Невзирая на заботливый тон эмпарота, да и Горгульи, он на собственной шкуре начинал понимать, как здесь относятся к сердарам. Наверно, так могла бы чувствовать себя горилла в зоопарке, будь у нее человеческое мышление. Внешне напоминает человека и даже ходит на двух ногах, но на самом деле зверь. И вроде не обижают ее, кормят сытно, смотрят с умилением, но стоит ей сделать резкое движение, как все вокруг ощетиниваются и начинают с опаской коситься и даже травить.

И что самое поразительное, это идет из головы, потому что внешне сердар ничем не отличается от человека. Правда, на генетическом уровне некая разница наблюдается, как невнятно объяснил Сашке Андрей, с трудом переведя несколько заумных фраз из особенно толстой Горгульиной книжки. В ней было написано, что у сердаров из шестидесяти четырех триплетов ДНК, единиц генетического кода, в работу включены сорок, в то время как у обычного человека — максимум двадцать четыре, остальные не используются. Эту разницу можно выявить путем долгих и сложных лабораторных анализов, если нужно, но сути это не меняет: сама ДНК у человека и сердара в целом одна и та же.

Там же было написано, что сердара значительно проще выловить на психологических тестах, и именно поэтому тетя Зина не решилась стать здесь психологом. Как не решился стать учителем Батон, потому что в этом мире существует список запретных для сердаров профессий с обязательным психологическим тестированием. Мать, которая всё еще лежала в коме в соседнем корпусе этой больницы, может вернуться к прежней профессии, а вот тете Зине ни психологом, ни психиатром, что здесь одно и то же, никогда не работать.

По словам Горгульи, которая являлась их связью с внешним миром, у палаты тети Зины тоже поставили караул. За убийство четырех людей ей грозило длительное тюремное заключение. И не важно, что она спасала свою жизнь — действия охранников Горгулья объяснила испугом перед лицом двух вооруженных сердаров, находя его вполне естественным. Вряд ли охранники получили приказ убивать, считала она, они просто спасали свою жизнь.

Чтобы успокоить взбешенного Сашку, Андрей выпросил у Горгульи книжку о сердарах, и та принесла ему брошюру а-ля «Что вы должны знать об этих страшных чудовищах». Андрей ее проштудировал, как смог, и пришел к выводу, который поразил его самого: сердаров здесь боятся просто потому, что они сердары. Других причин нет.

То есть причины есть, и Сашка о них слышал, но с тех пор прошло уже несколько сотен лет, и все их давно можно забыть. Так что в этом мире, видимо, просто положено бояться сердаров, в чем и состоит основная причина.

После его краткой речи Сашка хмуро заметил:

— Что-то слишком много у тебя «просто».

— А я что сделаю? — усмехнулся Андрей. — Не буду же я пересказывать все помои, что льют в этой брошюрке на сердаров? Причем с величайшим воодушевлением. Их тут даже упырями назвали в одном месте. Прикинь, твоя мать — упырь?

Андрей сказал это так, что Сашка против воли улыбнулся.