В тот день Ло Манто не нашел, что ответить другу. Он знал, что тот находится в незавидном финансовом положении. Семья Хэнка очень сильно задолжала, причем не только правительству, но хуже того — ростовщикам из каморры. Отец уже почти полтора года был без работы, а зарплаты уборщицы, которую получала мать, едва хватало на пропитание. Ежедневно, ежечасно их семейство все глубже погружалось в пучину долгов, выбраться из которой не оставалось никакой возможности. Каморра дождалась, когда Хэнку исполнится девятнадцать. К тому времени Ло Манто вот уже два года как жил в Неаполе, но регулярно переписывался с другом, а то и общался с ним по телефону.

— Они хотят, чтобы я шел на них работать, Джанни, — внезапно поведал ему Хэнк в середине их последнего телефонного разговора. Мальчишеский голос задрожал от ужаса, каждое слово было наполнено отчаянием. — А я, наверное, не смогу.

— Тогда бегите, — посоветовал Ло Манто, в памяти которого еще была свежа смерть отца. — Не тяни, Хэнк. Скажи своим, что нужно паковать вещи и сматываться.

— Но куда? — тоскливо спросил товарищ. — Где нам скрыться? Разве есть такое место, где бы они не нашли нас, если бы захотели?

Две недели спустя Хэнк Сометтри был сбит насмерть, переходя Уайт—Плейнс–роуд неподалеку от Медицинского центра Милосердной Богородицы. Его ударил в спину темно–синий фургон без номеров. Могила Хэнка еще не заросла травой, когда отец его был найден в небольшом парке на юге Манхэттена. С пулей в затылке. Ни в одном из случаев убийцу найти не удалось. Мать оставили в живых — каморра позволила ей до конца дней своих оплакивать убитых сына и мужа.

Облокотившись на спинку скамьи, Ло Манто понурил голову и закрыл глаза. Вот уже почти два десятилетия воюет он с каморрой, а победы все не видно. Конфисковал миллионы долларов выручки от торговли наркотиками, перепутал им все карты в бизнесе, арестовал и убил более пятидесяти высокопоставленных представителей преступного сообщества в двух странах. Однако, несмотря на все его усилия, каморра сегодня столь же сильна, как и в ночь убийства его отца. Корабль ее плавает в открытом море и грабит берега, оставляя за собой след в виде изувеченных тел и разбитых жизней. И с каждым днем кровавый счет растет. Невыносимо было видеть физические и душевные страдания, которые каморра причиняла людям — безвинным жертвам ее стремления к власти и могуществу. А он не в силах был положить этому конец.

— Их всегда будет гораздо больше, чем нас, — сказал ему Бартони, когда они только начинали служить вместе. — Таков непреложный факт, который нам приходится принять. И бьемся мы не ради победы, а ради справедливости. Пусть это будет тебе уроком. Никогда не забывай его.

Однако слова инспектора Бартони не запали в душу Ло Манто. Отдельные случаи торжества справедливости его не удовлетворяли. Ему недостаточно было отдельной облавы на наркоторговцев и отдельного разгрома какой–то ячейки каморры. Ему не доставлял особой радости вид кучки мафиози, уводимой в наручниках навстречу тюремным срокам, исчисляемым двузначными цифрами. Ему нужно было видеть, как прижмут к ногтю их всех. Ему хотелось того, чего не смог достигнуть еще ни один детектив, хоть итальянский, хоть американский, из числа тех, кто когда–либо бросал вызов всей преступной организации в надежде вывести из строя ее отлаженный механизм. Но, сидя здесь, в спокойном уединении маленькой пустой церквушки, Ло Манто начинал чувствовать, что все его усилия — это погоня за призраком. Сомнения, которые нередко посещают даже самых настойчивых и отважных, медленно закрадывались теперь и в его душу, подтачивая железную уверенность в правильности избранного пути.

Сложив руки на коленях, он посмотрел на стоявшую по другую сторону прохода статую Св. Иуды[27] — небесного покровителя неудачников и полицейских. Мысль о том, сколь велико множество этих жизней — загубленных и исковерканных, — настолько въелась в его мозг, что даже молитва самому любимому из святых казалось тщетной. Чтобы достать каморру до печенок, требовалось больше, чем серия арестов, больше, чем просто срыв бесперебойного потока наркотиков и грязных денег. Требовался внимательный взгляд за пределы круга платных убийц, которые льют невинную кровь в обмен на пополнение собственных банковских счетов. Нужно было шагнуть дальше, оставив позади информаторов, которые делятся сведениями, ожидая награды в виде снисхождения к их собственным грехам. Надо было поколебать до основания саму иерархию каморры, нанести удар такой силы, чтобы все преступное предприятие затрещало по швам, а «предприниматели» в шоке начали хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Чтобы подобное стало явью, Ло Манто должен был добиться цели, ускользавшей от него на протяжении всех лет службы в качестве детектива.

Ему необходимо было низвергнуть дона.

Ло Манто поднялся со скамейки, преклонил колени перед алтарем и спокойным шагом направился к статуе Св. Иуды. Посмотрел вверх, на грустное бородатое лицо с холодными, отстраненными глазами, перекрестился и зашептал неслышную молитву. Затем вытащил из кармана брюк пятидолларовую купюру, сложил ее и сунул в узкую прорезь ящика для пожертвований, прикрепленного к стене непосредственно под статуей. Нагнулся вправо, к четырем рядам свечей, зажигаемых по обету, половина которых не горели. Свечи представляли собой электрические лампочки с мерцающими фитильками. Ло Манто нажал две кнопки, и две лампочки загорелись мягким светом. Бросив последний взгляд на Св. Иуду, он склонил голову и медленно пошел к выходу из церкви.

Время молитвы истекло.

* * *

Фелипе стоял на верхней палубе прогулочного кораблика «Серкл Лайн», обеими руками держась за перила бортового ограждения. На лице его сияла улыбка — такая же широкая, как река Гудзон, воды которой пенились внизу. У Ло Манто в руках был конверт, который передал мальчику Сильвестри. Внутри конверта находился сложенный листок бумаги, на котором были написаны четыре имени. Именно эти имена и читал сейчас Ло Манто. Дженнифер стояла спиной к пенящимся волнам и лицом к солнцу. Руки в карманах, волосы перехвачены синей махровой резинкой.

— Ведь я всего лишь пошутила, когда упомянула о пароходной экскурсии, — сказала она Ло Манто. — Вот уж не думала, что это действительно выльется в приглашение на речную прогулку.

— Мне подумалось, что это понравится моему другу, — кивнул Ло Манто в сторону Фелипе. — Я в любом случае должен был отплатить ему любезностью за одну услугу, которую он оказал мне на днях.

— А мне об этой услуге позволительно узнать? — спросила Дженнифер. — Или, может быть, хотя бы расскажешь чуть–чуть о своем друге? С учетом того факта, что мы все–таки напарники. Во всяком случае, до твоего отлета из Нью—Йорка.

— Я же сказал вам, как меня зовут, — подал голос Фелипе. — А больше и рассказывать–то нечего.

— А если я задам несколько вопросов? — проявила настырность Дженнифер. — А ты постараешься дать правильные ответы.