Единственной новостью, которая хоть немножко порадовала Пса в тот злополучный час, стал сильнейший понос, скрутивший лопоухого вояку, отправившего прусса за лопухами. По иронии судьбы лопухи теперь требовались самому служебному. Он то и дело бегал в дальний угол дормитория, где обустроили отхожие места. С горечью наблюдая за такими муками, Вильгельм с досадой признал поражение. Даже весьма сильнодействующий в таких случаях взвар овса, пастушьей сумки, лапчатки, кровохлебки и зверобоя не подействовал. Последний, как уверял заезжий лекарь, отгонял все ведьмовские напасти.

Вдоволь насмотревшись, нанюхавшись и натерпевшись, Пес собрался было пробраться к лежанке Йоганна, но его плавным движением остановил Михаэль, пояснив, что больным больше всего требуется покой и забота Господа. К тому же здоровому человеку здесь делать нечего, потому как неизвестно, какую хворь он может подхватить в отмеченных злым провидением палатах.

Еще раз с жалостью взглянув на Йоганна и остальных, Гектор согласился с клириком. Действительно, заболевшие не испытывали потребности в разговоре с кем бы то ни было, кроме тех, кто в силах им помочь. Полубрат договорился встретиться с Михаэлем вечером за ужином и покинул казарму.

– Я предупреждал тебя, Пес. – Прусс уже подходил к Мюлентор, когда в ушах зазвучал встревоженный голос Бэзила. – Ты не захотел меня слушать.

– Что ты хочешь этим сказать? – от неожиданности Гектор налетел на пожилую женщину в стареньком чепце, тащившую корзину с костями для собак. – Это я виноват в страданиях братьев?

– А ты что, поверил святошам, будто злокозненные происки дьявола подкосили тевтонское братство? С тех пор как ты решил, куда нужно идти, от тебя будет многое зависеть. Ты же не думал, что сможешь легко отделаться…

– Да, я сделал выбор – хочу идти один. Почему при этом должны страдать другие?

– Если ты бросишь камень в воду, от него пойдут круги. Здесь то же самое. Все люди скованы одной цепью: один отошел в сторону – перекосило весь строй.

– Что-то я запутался, – ускорив шаг, поскольку на улице резко похолодало, Пес, зябко поежившись, подул на руки. – Действия одного могут затронуть мир другого?

– Чьи-то поступки неизбежно оказывают влияние на его окружение, но иногда бывает, что и на целые народы, – тон духа сменился на поучительный. – Ваш мир так устроен. Но сейчас мы о другом. Твой противник вышел из тени. Мне казалось, что сражение произойдет несколько позже.

– Какое еще сражение?

– Видишь ли… Иногда случается, что избранные нами сталкиваются друг с другом. Чаще всего – это дружеские встречи, да ты и сам их прекрасно помнишь. Но здесь будет иначе. Твой пятый крест – схватка с врагом.

– Кажется, я понял, о ком ты. – Из-за меховой подкладки на свет появился блестящий черный камушек, который прыткий незнакомец бросил тогда в кратер у Шрефтлакена. – Это тот, кто отрезал голову матери Терезы. Тот, кто бегает быстрее молнии. Мне будет приятно отомстить за тещу. Негодяй умрет в невообразимых муках, поверь мне.

– Хотелось бы верить, Гектор. – Псу показалось, что по щеке скользнул теплый ветерок. – Сложности ждут и меня – неприятеля тоже ведет наставник…

Разговор пришлось резко оборвать, потому что прусса вдруг кольнуло в сердце. Ему показалось, что дома случилась неприятность. Недоброе предчувствие хлыстом подстегнуло полубрата. Благо он был уже в двух шагах от таверны и как угорелый пулей влетел на кухню. Там у очага с виноватой улыбкой стояла Анна. Ее руку зажал в своих пухлых лапищах Бальтазар, непрестанно дуя на ожог.

Выяснилось, что девушка во время варки гороховой каши нечаянно дотронулась до котла. Хорошо, не очень сильно. Кожа на ладошке просто покраснела и явила небольшое желтоватое вздутие в нескольких местах. Бальтазар принялся готовить компресс, для чего ему понадобились луковица, коровье масло и немного воска. Гектор крепко обнял Анну. С этого самого момента она нуждалась в защите как никто другой. Если у противника достало сил уложить целый гарнизон, то справиться с хрупкой женщиной он наверняка смог бы без всяких затруднений.

Мысленно Пес связался с Трондом. Викинг сердито разговаривал с Гуннаром. Последний имел беззаботный вид, какой бывает у ребенка в минуты веселых забав. Рослый датчанин все еще не оставлял попыток вразумить друга, но тот, очевидно, окончательно избрал свою дорогу.

Вкратце объяснив ситуацию в замке и сообщив о своих догадках относительно причин заразы, прусс настоятельно рекомендовал северным воинам держать ухо востро. Также полубрат поинтересовался, не видали они, часом, Джаспера. Тронд ответил, что лучник направил своего коня на родину к детям и жене. За него можно не переживать.

В действительности ожидать от недруга мира не приходилось. По слухам, на днях в крепость собирался приехать новый маршал. Надлежало безотлагательно поговорить с ним о выходе из ордена и, когда он разрешит, выжидать первого удара. А в то время пуще зеницы ока беречь домочадцев. Через несколько часов перезвон с кирхи Святой Барбары известил об окончании вечерни и наступлении восьми часов пополудни. К приходу Михаэля на столе уже дожидались разнообразные яства. Сам Пес тоже был не прочь отведать домашней еды, поскольку толком ничего не ел уже третьи сутки.

Любимая им рыба – угорь – обоих копчений прекрасно дополнялась приправой из укропа и петрушки. Вареный говяжий язык соседствовал с блюдечком горчицы и перечной крошкой. Лоснящаяся свиная рулька сплошь была окружена нежнейшими, только с огня, пшеничными лепешками. Мясо цапли лежало на блюде с маленькой горкой редких кедровых орешков, ягодами боярышника и несколькими плодами айвы.

Запивать роскошные кушанья предлагалось бочонком настоящего рейнвейна, специально припасенного Бальтазаром как раз для подобных оказий. Кто не хотел пить вино, мог довольствоваться пивом на шиповнике и смородине. Слуге Гектора, сидевшему с остальной прислугой, как еще молодому и неокрепшему, полагалось превосходное оленье молоко.

– Спасибо, Анна, Бальтазар, – лицо Гектора расцвело от благодарности и счастья, стоило ему сесть за стол. – Встречаете как короля!

– Чего только не сделаешь для любимого мужа, – задорная улыбка девушки адресовалась только одному человеку. – Раз уж все в сборе, то поведай нам о своих намерениях по поводу ордена.

– Братья и сестра, – проговорил с удрученным видом Михаэль, – прежде чем мы приступим к трапезе с милостивого позволения Господа нашего, следует уделить внимание одному прискорбному происшествию.

– Уже наслышаны, – Бальтазар, уперев локти в доски стола, соединил пальцы вместе. – Братьев бьет, как клопов, невиданная хворь. Весь город судачит, куда ни сунься.

– Ты прав, дорогой Бальтазар. Наши души опечалены тем, что приходится становиться свидетелями горестных событий на земле Божьей и наших отцов – Пруссии. Господь испытал нас чумой шестьдесят лет назад – тогда пять тысяч душ отправились на Суд Божий.

И вот теперь вновь проверяется наша стойкость, но немеркнущее пламя веры в защиту Творца никогда не угаснет!