рифмовки особенно интересен: топика оды традиционна, стиль оды однообразно возвышен, требования к точности созвучий ограничивают круг рифм, результатом становится вынужденное единообразие: насмешки над постоянными Екатерина−крина и Петр−ветр появляются уже в 1770−1780‐х годах. Но насколько это характерно для каждого отдельного поэта, мы не знаем.

Мы попробовали сделать выборочный подсчет: составили словарь женских рифм на существительные (СС и Сс) для од Ломоносова и Сумарокова, по 300 рифмических пар от каждого: это почти полностью покрывает зрелое творчество обоих. Наиболее часто повторяющимися рифмами у Сумарокова оказались: народы−воды (8 раз), держава−слава, содетель−добродетель, покою−рукою (по 6), лета−света, веки−реки (по 5), народа−природа, Екатерина−сына; Екатерина−крина (по 4), Екатерины−крины, державу−славу, брани−длани, веки−человеки, муза−союза, науки−руки, злоба−гроба, море−горе (по 3) и еще 29 рифм по два раза. Всего, таким образом, повторяющихся рифм у Сумарокова 130 из 300, т. е. 43 %. Наиболее часто повторяющиеся рифмы у Ломоносова: Елисавета−света (6 раз), народы−воды (5), державы−славы, время−племя, примеру−веру, лета−света, музы−союзы, науки−руки (по 3) и еще 19 рифм по два раза. Всего повторяющихся рифм у Ломоносова 67 из 300, т. е. 22 %, — почти вдвое меньше, чем у Сумарокова. Стремительное сужение круга рифмообразующей лексики совершается прямо на наших глазах. Проследить, как этот процесс будет продолжаться в следующем поколении, среди учеников Сумарокова, — дело будущего.

Семантика слов, выдвигаемых в рифму, совершенно очевидна: это имена государей, их величие (держава−слава: вместе с косвенными падежами эта пара слов встречается 19 раз на 600 рифм), пространство их мира (народы−воды: с косвенными падежами — 13 раз). Легко видеть, как рифма влияет на образный строй стихов (а не только наоборот): конечно, крины произрастают в одах только ради рифмы с Екатериной, а пространство изображается через воды, а не земли, потому что воды легче рифмуются вообще и с народами в частности. Можно попутно заметить некоторые индивидуальные приемы, которыми поэты ищут легкие рифмы: так, Ломоносов широко пользуется падежной формой на — ами, в которой сходятся все три склонения (браздами−ногами, веками−делами и т. п.; у Ломоносова 19 таких рифм, у Сумарокова только две), Сумароков же, как мы видели, предпочитает пользоваться флективными рифмами не в существительных, а в глаголах.

Строфика

Как сказано, 22 оды из 31 (18 ямбических и 4 хореические) написаны классической «малербовской» 10-стишной строфой AbAb + CCdEEd, это составляет 70 % — столько же, сколько у Ломоносова (14 од из 20). Благодаря рифмовке такая строфа четко членится на четверостишие и шестистишие, а те, в свою очередь, на два двустишия и два трехстишия, каждое из которых заканчивается строкой с мужским окончанием: (2 + 2) + (3 + 3). Это членение может различным образом подчеркиваться или затушевываться средствами, во-первых, ритмическими и, во-вторых, синтаксическими. Оба эти аспекта строфики стали изучаться только в последние десятилетия.

1

Ритмика одической строфы XVIII века рассматривалась в статье «Материалы к ритмике русского четырехстопного ямба XVIII века»[234]. Оды Сумарокова там брались по сокращенным редакциям новиковского издания, всего 258 строф; так как, по-видимому, сокращение не сказывалось на ритмических тенденциях стиха (см. выше), мы позволим себе не расширять этого объема. Для сравнения рассматривались оды восьми других поэтов. Главным предметом внимания здесь является среднее число ударений на каждую строку одического 10-стишия (обычно — чуть больше трех: чем больше на данной позиции встречается строк I, полноударной, формы, тем оно выше, а чем больше строк VI и VII форм, тем оно ниже). Расположение более тяжелых и более легких строк по строфе образует индивидуальный строфический ритм каждого поэта. В XVIII веке в строфах (как и в строках) господствовал «рамочный ритм», строфы и полустрофия стремились начинаться и заканчиваться более тяжелыми строками; в XIX веке разовьется тенденция к «заостренному ритму», строфы будут начинаться более тяжелыми, а заканчиваться более легкими строками.

Среднее число ударений на 10 строках одической строфы у девяти поэтов таково (для наглядности указываются только сотые доли сверх обычных трех ударений на строку: 20 означает 3,20; 18 означает 3,18 и т. д.):

Последний стих строфы тяжелее предпоследнего у всех девяти поэтов; последний стих 4-стишия AbAb тяжелее предпоследнего у семи из девяти поэтов; последний стих срединного 3-стишия CCd тяжелее предпоследнего у шести из девяти поэтов. Таким образом, ритмика строфы подчеркивает ее членение на три части: 4 + 3 + 3 строки. Сильнее всего эти разницы последних и предпоследних строк у Ломоносова; начиная с Сумарокова слабеет разница в конце строфы; начиная с Хераскова слабеет разница в конце первого 4-стишия. Последние строки и 4-стишия, и двух 3-стиший — мужские; поэтому у Ломоносова среднее число ударений в мужских строках заметно выше, чем в женских[235]. У Сумарокова эта разница исчезает и у позднейших поэтов не появляется. Можно считать, что с Сумарокова начинается медленный переход от рамочного строфического ритма XVIII века к заостренному ритму XIX века.

2

Синтаксис одической строфы XVIII века по существу не изучался (у нас не было возможности учесть последние работы М. И. Шапира)[236]. Мы попытались обследовать хотя бы самый внешний его аспект: расположение предложений разной длины по строкам строфы у Сумарокова и Ломоносова. Границей предложений считались точка (вопрос, восклицание), точка с запятой, двоеточие. Текст Сумарокова брался по изданию 1774 года «Оды торжественныя» (состав — по ранней, более пространной, редакции, пунктуация — по последней имеющейся редакции каждой строфы); текст Ломоносова — по изданию А. А. Морозова в большой «Библиотеке поэта», 1965 (пунктуация у Морозова модернизована, но перечисленные знаки препинания, как кажется, не пострадали). Вопрос об общих правилах пунктуации, которым следовали поэты, слишком сложен, и мы его здесь не касаемся. Из Сумарокова рассмотрены первая и последняя сотни строф (оды 2−4, 7, 9, 11; оды 15 (со строфы 5) — 17, 21, 22, 24−26, 30); из Ломоносова — тоже начиная с 1743 года (оды 1743−1748 и 1758 (со строфы 8) — 1764 годов).

Кроме того, мы подсчитали границы предложений в одических строфах Малерба (оды I, 3, 4, 7, 8, всего 82 строфы), Гюнтера (ода принцу Евгению, 50 строф) и Ж. Б. Руссо (оды II, 1, 4, 6, 9, 12, и III, 2, 8, — всего 100 строф), хотя и не можем быть уверены в надежности пунктуации доступных нам изданий. Границы предложений приходятся после строк (процент случаев):

Общее число фразоразделов внутри строфы у раннего и позднего Ломоносова — 212 и 244; у раннего и позднего Сумарокова — 288 и 369. Средняя длина предложения у Ломоносова — 3 строки, у Сумарокова — 2,3 строки.