— Не ожидали увидеть издателя «Саммерс» так скоро? — спросил он, пожал плечами и без разрешения взял со стола Мэтью предыдущий номер. Страница, на которой была обозначена цифра с количеством выпущенных экземпляров не порадовала его. — Плохи дела, — сказал человек и выбросил журнал в корзину.

— Мы договаривались, что я выполняю поставленную задачу без вашего вмешательства, — воскликнул побледневший Мэтью. «Саммерс» вошел в десятку лучших в текущем году, но журнал не издавался тиражом, который требовали гость и его дружки. — Я выполнил задание и, подозреваю, что вы пришли узнать результаты? Так вот, их пока нет, есть только наблюдения и неполная запись разговора.

— Не нужно мне объяснять ваши действия, мистер Саммерс, — отрезал посетитель. — Фото детей у вас имеется?

Мэтью отрицательно покачал головой.

— Охрану усилили, не мне вас учить, но вы торопитесь, у моего сотрудника забрали оборудование на входе и вернули в гостиной у королевы, чтобы сделать снимки, затем опять забрали и вернули на выходе. В моем случае было также — диктофон и телефон я получил у офицера охраны. Свернуть случайно направо, когда ведут налево, невозможно. Никаких детей я не видел, как они попадают во флигель — загадка. Но мне стало известно, что живут они точно там. Королева призналась, что целует их каждый день перед сном. Вам нужно посылать туда «свою» няню, а не журналиста. Я для них посторонний человек.

— То есть вы смеете утверждать, что я напрасно трачу силы, капитал? При таком-то раскладе? Но мне жизненно необходима ее подпись, и я добьюсь своего, ясно?

Мэтью пожал плечами, снял шарф, который любил носить так, чтобы была видна этикетка с именем заграничного дизайнера, и занял свое кресло, пока гость любовался огнями ночного Города. Где-то вдалеке светилась иллюминация Золотого Дворца. Человек в шляпе прищурился, заметив очертания полукруглых башенок и парадного крыльца с колоннами.

— Никто этого не знает, — заметил Мэтью. — О своих наблюдениях я вам рассказал. В остальную часть плана вы меня не посвящали.

— Вам оно и не нужно. Спокойнее для вас.

— Верно, с нервами в последнее время непорядок.

— Подождите… У вас же отношения с близкой подругой королевы?

Тяжелый взгляд гостя вогнал в ступор.

«О романе с Жасмин, откуда он узнал?!»

Лицо покрылось испариной. Мэтью не решался достать платок из верхнего ящика. Там всегда хранился чистый, и использовался он или для его лба, или вытирания слез очередной блондинки, закатившей скандал на рабочем месте.

— Мы друзья, — нагло соврал Мэтью.

— Не врите, я знаю все. Ваша возлюбленная живет по соседству с той, чью подпись я желаю заполучить. Я хочу, чтобы вы переехали к ней, соврите, что квартира съемная, вас выгоняют, вы же журналист, придумайте что-нибудь! Я, конечно, отправлю вслед за вами страховку в виде новой няни, судомойки, учителя, охранника и горничной, но мне нужно минимум шесть агентов, чтобы достичь цели. И помните, я дал вам это место не просто так, мистер Саммерс.

Гость протянул Мэтью руку, улыбнулся, встал и покинул кабинет. Элла закрыла за ним дверь. Мэтью нащупал в ящике стола платок, вытер мокрый лоб и закрыл глаза. Как только в его жизни стало все налаживаться, успех резко омрачил тот, кто однажды решил его судьбу.

Небо затянули свинцовые тучи. Капли дождя барабанили по стеклу, раздражая слух. Хмурая и невеселая Элизабетта отошла от окна и присела на диван.

— Отлично, — громкий голос фотографа оглушил ее. — Перерыв две минуты, — сказал он, посмотрев на ручные часы, затем бросил бейсболку с черным козырьком на журнальный столик, опустился на колени и принялся настраивать камеру.

Элизабетта вздохнула, подложила красную подушку под спину, а серую — на колени.

— Так лучше? — спросила она.

— Голову повыше, — скомандовал фотограф. — А подушкой живот прикройте. Вы же не делали официальных заявлений?

Элизабетта отрицательно покачала головой и выполнила указание молодого человека, кисло улыбнувшись. В любом случае, если снимки ей не понравятся, их не напечатают.

— Приготовились… — Фотограф щелкнул пару раз… — Вот так. Улыбка. Естественнее. Живее. Хорошо. — Он отошел к стене, оступился и задел рукавом толстовки коробочку со статуэтками на каминной полке. Фигурки с шумом повалились на пол. Некоторые разбились.

Элизабетта вздрогнула. Ее любимые фигурки! Она привезла их из редакции, чтобы у нее оставался повод приходить в гостиную и погружаться в счастливое прошлое, где была Бетт Андре, был Анри Смит, был Петер и статьи о Туртане, был танец в подсобке, была квартира, была репетиция, но не было бабушки и ее наследства… Не было детей… Не было Анри-музыканта и не было Элизабетты-наследницы…

— Серая подушка не сочетается с цветом костюма. Уберите! — велел фотограф. — Нет, так не годится! — Он поднял руки. — Работать невозможно. Мисс, можно вас?

Энни первой среагировала на просьбу сотрудника журнала, сорвалась с места и перебросила все подушки с колен Элизабетты на соседние кресла. Затем усадила Элизабетту в нужную позу, а фотограф отошел на достаточное расстояние. Взгляда с «модели» не спускал:

— Руки свободнее! Свободнее, говорю! Не моргать! Смотрим уверенно! Отлично!..

Элизабетта старалась сидеть неподвижно. В окно билась прилетевшая птица. С черными крыльями и с большими глазами… Где-то далеко звучала музыка. Ее любимая музыка. Кто-то играл на гитаре. В Парке уличный музыкант? На главной площади нищий собирал мелочь на бутылку и хлеб? И этот кто-то играл столь искусно, что хотелось слушать музыку, а не сидеть в душной гостиной, думать о фигурках и натянуто улыбаться…

— Смирно! — кричал из своего угла фотограф и без остановки щелкал камерой. После слегка сощурил глаза, а губы растянул в улыбке, осознав, что за час непрерывной съемки у него получился достойный обложки журнала снимок. Мэтью Саммерс его одобрит. На радостях он принялся разбирать оборудование.

«… В семь тридцать ужин. Нужно настроиться на общение с детьми и… Анри… Энни! Сидит на коленках у каминной полки! И совок добыть где-то успела, а сейчас намеривается смести в него все осколки! Выбросить. Уничтожить мою память о Бетт Андре…».

— Не трогай! — крикнула Элизабетта.

Энни от неожиданности вздрогнула, спрятала совок за ножкой книжного шкафа и покорно выпрямилась. — После уберешь. Проводи молодого человека.

— Конечно.

Дверь с шумом закрылась… Птица улетела. И музыка больше не звучала. Стало совсем тихо. Элизабетта опустилась на коленки, подняла самый большой осколок и закрыла глаза. Воображение нарисовало картину счастливого прошлого: знакомство с Анри Смитом в гостиной с белым роялем и разговор с Жасмин о Туртане, встречу с Сашей и Мэгги в Парке под дождем, визит в особняк Кэла Калди и решительный ответ на предложение бабушки вернуть титул, «громкую» свадьбу и рождение детей…