— Дивейно… — страдальчески простонал Айлайто, перехватывая мои руки, как бы опасаясь, что следом за бутылкой я метну в протирающую глаза певунью чем-нибудь более тяжеловесным, да еще прицелюсь получше, чем в первый раз.

— Да, милый? — с нежной улыбкой поинтересовалась я, вопросительно приподнимая одну бровь. — Что-то не так?

— И ты еще спрашиваешь?! — схватился за голову эльф.

Ради этого преисполненного драматизма жеста ему пришлось отпустить мои руки, чем я тут же воспользовалась: в сторону голосящей эльфицы, проклинающей всех темных искусниц вообще, и меня в частности, полетело все разнообразие приборов, стоящих на нашем столе. Эльфица, ахая и приседая, бестолково уворачивалась от летящих в нее тарелок, бутылок и блюд, усердно старающихся избежать столкновения с глупой дергающейся целью. Это выглядело настолько смешно и нелепо, что я, не сдержавшись, начала хохотать.

Айлайто посмотрел-посмотрел на это дело, потряс головой и оставил меня в покое, понимая, что вмешиваться в воспитательный процесс опасно для жизни и здоровья. Уже одно то, что никто из присутствующих в ресторане мужчин и не подумал вступиться за бомбардируемую кушаньями и посудой певичку, говорит не в пользу светлых. В Темной Империи в подобном случае невоспитанную дебоширку давно бы уже повязали. Хотя там и не допустили бы этакого безобразия и не стали бы оскорблять гостей наглыми песнями и ехидными ухмылками. А тут… Мстя за нанесенное оскорбление, я швырялась в остроухую дуру всевозможными предметами до тех пор, пока она не догадаюсь сползти с эстрады и спастись поспешным бегством в подсобные помещения. Ее роскошному платью из блестящего шелка уже не поможет ничто, в таком наряде даже последний нищий постеснялся бы выйти на паперть.

Я, тяжело дыша и готовясь тут же вызвериться на любого, кто посмеет сказать мне хоть слово наперекор, повернулась Айлайто, но эльф не стал читать мне нотаций — просто ухватил за руку и едва ли не бегом поволок к новомодному светлому изобретению, названному веселым словом «лифт». Я послушно понеслась за ним, стараясь на ходу поправить вуаль.

Лакей при колонне, ставший свидетелем ресторанного разгрома, перечить не осмелился, опасаясь, что я тогда и в него чем-нибудь запущу, и послушно открыл дверцы в маленькую, обитую бархатом комнату. Мы с эльфом влетели в нее так стремительно, что аж пол закачался, и вскоре комната с немалой скоростью двинулась вниз.

Айлайто оттащил меня на два квартала от злосчастной башни (вокруг нее живописными лепешками валялись остатки того, чем я кидалась в певичку) и только тогда, прижавшись спиной к стене в какой-то подворотне, развернул к себе лицом. Я, честно говоря, испугалась. Мало ли, сейчас еще возьмет да загрызет со злости, кто знает, что там вертится в его остроухой головушке…

— Дивейно, ты неподражаема, — внезапно засмеялся Айлайто, глядя на мое наверняка побледневшее лицо. — Это ж надо — разгромить самый модный ресторан только потому, что тебе не понравился музыкальный репертуар! Кому рассказать — не поверят!

Я, поняв, что терзать он меня не будет, по крайней мере сейчас, рассеянно глянула на свои пустые руки и огорченно вздохнула:

— А розу-то я на столе забыла… Жалко как, такая красивая…

— Ничего, я тебе еще подарю. Только пообещай больше кабаков не громить и певиц не убивать, — весело фыркнул Айлайто.

Я надула губы:

— Можно подумать, я была неправа! Ну поучила чуть-чуть светлую хамку вежливости… Так она же сама виновата! Нечего было издеваться и петь хмар знает что!

— Ты неподражаема, — вновь с какой-то непонятной грустью констатировал эльф, внезапно наклоняясь, обхватывая меня за талию и отбрасывая с моего лица вуаль. Сияющие зеленые глаза оказались совсем рядом, потом сощурились и закрылись…

Я бестолково взглянула вверх. Увы и ах, спасительных веток сосны или любого другого дерева в обозримой близи не наблюдалось, поэтому подпрыгивать и хвататься было не за что. Так что я просто постучала эльфа ладонями по спине одновременно стараясь высвободиться, чувствуя, как во мне буквально вскипает вампирья часть моей сложносоставной крови.

Столь явный намек Айлайто не смог проигнорировать и оторвался от меня, огорченно глядя в мое непреклонное лицо печальными глазами.

— Ну что, что такое?

— Ничего. — Я прижалась к стене, словно ища у нее защиты, машинально поправила вуаль, отмечая про себя, что действую в лучших традициях светлой скромности и благовоспитанности, и внимательно посмотрела на стоящего рядом растерянного эльфа.

— Что не так? — продолжал допытываться он.

— Все, все не так, — глухо отозвалась я, рассеянно водя кончиками пальцев по стене. Вновь почему-то вспомнилась роза — и как я могла забыть ее в ресторане?! — Ты что, Айлайто? Побойся светлых и темных богов! Головой подумай — ну что ты творишь?! Я же темная, темная, понимаешь?! А ты — светлый! Ну?!

— Какая разница?! Я слышал, в вашей Темной Империи хватает смешанных семей.

— Хватает! Но я же еще частично и вампир, а это одна из самых нелюбимых в Светлой Империи рас! Ты подумай, с кем связываешься!

— Ну и что? Ты же не собираешься идти и терзать людей?! — продолжал хорохориться эльф, правда, уже без прежнего задора. Я пристально посмотрела на остроухого блондина, он, не выдержав, отвел глаза, и это решило для меня все.

— Дело же не в этом. Ведь… Ох, Айлайто, мне так нужен друг! Просто друг, чтобы было кому пожаловаться и с кем посмеяться, кто приносил бы мне сладости, кому я пекла бы печенье! Ты будешь моим другом, ладно? Хорошим, еще лучшим, чем тот, который остался в Валайе и наверняка уже забыл меня!

— Буду, — с тоскливым вздохом согласился эльф, — Другом, подругой, жилеткой для слез… Хоть собачкой твоей комнатной, если захочешь.

— Ну зачем ты так? — огорчилась я. — Я ни в коем слу…

Тут наше уединение было нарушено. Весьма грубо, надо заметить. Через подворотню, в которой мы с эльфом выясняли отношения, под аккомпанемент звона бутылок забрела толпа молодых людей, подозреваю, старшекурсников Светлой Школы магических искусств. Я примолкла, ожидая, когда они пройдут, а студиозусы, заметив парочку, тут же разразились хохотом и поощрительными возгласами. Айлайто отпрянул от меня, как благородная девица от мыши, недобро сощурился и, кажется, вознамерился в одиночку напасть на всю эту ораву, дабы грубой силой поучить хамоватую молодежь уму-разуму. Впрочем, кто выйдет победителем из драки, сомневаться не приходилось: банальная арифметика подсказывала, что у эльфа нет ни малейшего шанса одолеть в честном бою эту толпу. Мне совсем не улыбалось потом на своем горбу тащить его изуродованное тело до лекаря, поэтому я, решив избежать открытой конфронтации, порывисто схватила эльфа за руку:

— Не надо, пожалуйста! Не обращай внимания, сейчас они пройдут!

Но неблагополучная молодежь и не подумала оставить нас в покое. Более того, нахалы остановились и начали отпускать всевозможные комментарии: