Почему он должен выглядеть так…

Не говори этого.

Не думай об этом.

— Привет, — приветствует он, его глаза ищут мои, пока я пытаюсь взять себя в руки.

— Привет, — это все, что мне удается сказать.

Эрик, Чарли и Лекс молча наблюдают за происходящим, их глаза метались туда-сюда, что делало ситуацию еще более неловкой. Единственное, чего не хватает, это баночки попкорна в их руках.

Адриана входит в комнату, создавая еще больший переполох. С собственной дочерью на руках Лекс забирает ее у Адрианы, чтобы она могла подержать Эддисон.

В комнате постоянно слышны разговоры, смех и анекдоты, а Эддисон продолжают передавать по кругу. Входят врач и его интерн, побуждая Эрика отточить свой наряд и задавать вопросы, основанные на его знаниях об «Анатомии Грей». Это, мягко говоря, комично.

Быстро проверив свой сотовый, я отмечаю время: мне пора улетать в Париж. Изменение маршрута означало, что я все еще могу успеть на важную встречу, но не имею возможности провести больше времени в Лос-Анджелесе.

Все еще держась на расстоянии от Ноя, я прощаюсь со всеми, проглатывая эмоции, когда Чарли и Эрик разражаются слезами. У Чарли есть уважительная причина — ее гормоны на пределе. Эрик, с другой стороны, королева эмоциональных всплесков.

Эрик крепко обнимает меня, его руки не хотят отпускать меня: — Что я буду делать без тебя?

— То же самое, что ты делал годами, — звонить мне несколько раз в день. Нас разделяет всего лишь океан.

— Пожалуйста, Кейт, моя география не самая лучшая. Помнишь, я думал, что Эквадор — это часть Африки?

— Мы все это помним, — Лекс хмыкнул.

— Я ревную, — надувается Эрик. — Ты ведь знаешь это, да?

— Всегда, — улыбаюсь, прежде чем поцеловать его губы и обнять его в последний раз.

Не желая причинять боль Чарли, я наклоняюсь и обнимаю ее изо всех сил, предупреждая, чтобы она не волновалась. Вытирая слезу, скатившуюся по ее щеке, я обещаю написать ей, как только приземлюсь. Что касается Лекса, мы обнимаемся на прощание, но, в отличие от остальных, я увижу его через несколько коротких месяцев на саммите в Лондоне.

— Мы можем поговорить? — спрашивает Ной, потирая затылок после того, как Адриана отпустила меня.

Мы выходим в коридор, посторонившись, чтобы дать людям возможность воспользоваться дорожкой.

— Итак, ты едешь во Францию?

Я киваю, держа дистанцию, чтобы сохранить рациональное мышление: — Да, сегодня вечером.

— Надолго?

— На неопределенный срок, — заявляю я с окончательностью.

С опущенным ртом, его брови собираются в страдальческое выражение.

— Кейт, мне… мне жаль. Я знаю, что между нами все странно, и я скучаю по тебе.

Три простых слова, которые пронзают меня до глубины души, нарушая мирную обстановку, которую я создала за последние несколько месяцев. Я сглатываю комок, образовавшийся в горле, сохраняя фактичность своих ответов.

— У тебя своя жизнь, а у меня своя.

Его глаза расширяются, когда он кивает, поджав губы. Возможно, я обидела его, не ответив на его чувства, но какой в этом смысл?

— Есть кое-что, что я должен тебе сказать, — он начинает возиться с манжетой, опускает глаза, не в силах встретиться с моими, как несколько минут назад, — Морган и я… мы ждем ребенка. Это не было запланировано. Я имею в виду, случайность, но все же…

Улыбка на моем лице остается прежней. У моего желудка свои планы, волна тошноты накатывает на меня, как злобный шторм. Если вокруг нас воцарится тишина, то, возможно, вы услышите, как что-то внутри меня ломается.

Но с годами я научилась быть такой, какой меня хотели видеть все остальные.

Сейчас Ною нужно, чтобы я была его другом, который понимает, что его жизнь продолжается. Он собирается создать семью. Это настолько преданно, насколько это вообще возможно.

И все же внутри я знаю, что все шансы, которые могли бы быть между нами, рухнули.

Тупик.

Последний гвоздь в так называемый гроб того, что иногда придумывает мой слишком воображаемый мозг.

Мне не нужен мужчина, чтобы любить меня. Я пытаюсь сказать себе это почти каждый день. Мне нужна я, чтобы любить меня.

И Париж — идеальное место, чтобы заново открыть для себя, кто я на данном этапе моей жизни. Доверить свою жизнь времени. Ной был идеальным штормом, который взял меня с собой в это путешествие и заставил посмотреть на жизнь другими глазами.

— Поздравляю, Ной. Я счастлива за тебя. За вас обоих. Случайность или нет, это благословение, — улыбаюсь, быстро проверяя свой мобильный. Там сообщение от водителя, пробка, которая увеличит время нашей поездки обратно в аэропорт, — Слушай, мой водитель ждет, чтобы отвезти меня в аэропорт. Всего хорошего, Ной.

Подняв голову, я делаю глубокий вдох, говоря себе, что нужно быть большим человеком и не позволять своим эмоциям испортить этот момент.

— Кейт… держись.

С неохотой я позволяю своим глазам встретиться с его глазами, глядя на его красивое лицо, если не в последний раз.

— Я люблю тебя.

Я беру свои слова обратно — эти три слова сломают меня.

Ясноглазый взгляд Ноя начинает лишать меня свободы. Но я снова и снова говорю себе, что его любовь ко мне остается исключительно дружбой, которая расцвела из двух незнакомцев, нуждавшихся друг в друге в тот момент.

И поэтому, вспоминая время, проведенное вместе, я не могу не улыбнуться ему в ответ.

— Я знаю, Ной. Я всегда буду любить тебя, — признаюсь я, позволяя всему, что есть между нами, наконец-то выйти на свободу, — Иди и живи долго и счастливо. Оно уже давно наступило.

— С тобой все будет хорошо, — быстро напоминает он мне. — Ты ведь знаешь это, правда?

— Ты всегда обещал мне это, и ты еще не доказал, что я ошибаюсь.

И с нашими последними словами я прощаюсь и ухожу.

Ноа Мейсон всегда будет частью моей жизни, человеком, который пришел, когда я больше всего в нем нуждалась, целью в свое время.

В жизни все зависит от времени.

Теперь начинается мое новое путешествие, и когда за мной закрываются двери и я оставляю своих друзей, я делаю глубокий вдох и приветствую бесконечные возможности.

Париж.

Внутри моей куртки вибрирует мой мобильный. Я тихонько хихикаю, догадываясь, что это Эрик сообщает о чем-то неприятном, что он видел и что его напугало. И как раз когда я готовлюсь отговорить его, мои шаги затихают, а глаза замирают на экране.

Доминик: Нам нужно поговорить.

Слова подобны динамиту, агрессивная природа взрыва ограничивает мое дыхание. Из всех дней и всех моментов, как так получилось, что