Намеренно или случайно такой опыт может стать триптихом, который человек открывает и закрывает всю оставшуюся жизнь. Несколько лет назад океанограф Пол Дейтон, живший со своим сыном в хижине в районе Биг-Бенд в Техасе, пережил событие, которое взволновало его не меньше, чем встреча с осьминогом.

«Мы спали на маленькой веранде. Вдруг я услышал, как рядом хрустнул гравий. Я сел, светила полная луна, и я услышал, как что-то приближается к стене нашей хижины. Подумалось, что это большой койот. Он вышел из-за крыльца и подошел прямо к краю моего спального мешка. Это был большой горный лев (пума). Мы смотрели друг на друга секунд пятнадцать. Только любопытство. Хвост не дергался. Он не демонстрировал поведение хищника. Скорее его реакция означала: «Ох, я не ожидал увидеть тебя там». Затем он издал незнакомый мне звук, как будто говоря: «Пока, увидимся». Пумы не прыгают, они как бы текут. Он перемахнул через забор и исчез. Я подумал: «А я искал тебя всю свою жизнь».

Когда Дейтон рассказывал мне эту историю, я вспомнил, как Майкл Пелтон описывал чары, под которые он попал в детстве, когда впервые близко столкнулся с медведем, и его восхищение Полом Шепардом, который в своей книге The Sacred Paw («Священная лапа») пишет:

«Медведь пробуждает в нас чувство страха и осторожности, любопытства и очарования. Погруженные в себя, мы можем обманываться, забывая о его непохожести на нас, и кормить его в национальном парке, как любимую собаку. Возможно, побуждение у нас одно и то же, приглашаем ли мы медведя разделить нашу пищу или в наш фольклор, – желание воссоединиться с чем-то потерянным и драгоценным, видимым в животном, которое больше всего напоминает нас самих. Как будто в нем мы наконец замечаем, насколько велика наша потеря контакта с самими собой. Возможно, медведь все еще может послужить нам проводником и посланником».

Уже три дня Энн Бэнкрофт замечала, что белый медведь преследует ее. Она видела его следы, видела, как он приближается, кружит далеко на льду и наблюдает. Иногда он исчезал на несколько часов, и она чувствовала облегчение.

«Обычно белые медведи интересуются людьми, но не настолько явно. Они гораздо больше любят мясо тюленей, чем озлобленных старух», – сказала она, улыбаясь, имея в виду себя и Лив Арнесен, норвежскую авантюристку, которая сопровождала Банкрофт в этой экспедиции.

Харизматичная, веселая и смелая, Банкрофт – одна из самых известных полярных исследователей. В 1986 году она была первой женщиной в истории, которая достигла по льду Северного полюса (хотя, конечно, местные женщины совершали подобные походы, только они не зарегистрированы), путешествуя на собачьих упряжках за тысячу миль от Северо-Западных территорий Канады. В 1993 году Банкрофт возглавила первую женскую экспедицию по пересечению льдов при движении к Южному полюсу, а в 2001 году Банкрофт и Арнесен стали первыми женщинами, которые пересекли Антарктиду на лыжах. В 2005 году Банкрофт и Арнесен отправились на лыжах через Северный Ледовитый океан. Это была та самая экспедиция, в ходе которой на них напал настойчивый белый медведь.

Стоит отметить, что белые медведи считаются самыми опасными для человека, и число таких встреч будет только увеличиваться, поскольку изменение климата гонит их на юг. Некоторые коренные жители Арктики все еще охотятся на белых медведей, используя их в пищу, но даже к их туше относятся с величайшим уважением в надежде, что дух медведя поделится с другими медведями информацией об их почтительном отношении, и их легче будет убить в ходе следующей охоты. Некоторые считают, что дух медведя может вселяться в людей. Сохранились легенды о людях-полярных медведях, которые живут в иглу, ходят прямо и умеют разговаривать.

Банкрофт рассказывала мне свою историю в теплом уютном доме своей подруги в Миннеаполисе. Но я совсем не чувствовал этого тепла. Банкрофт оживилась, ее глаза расширились – она в мельчайших подробностях описывала каждый полученный урок, каждую подсказку в поведении, которую давал ей медведь, каждую ошибку, которую она совершала.

«Идя на лыжах, мы обе были пристегнуты ремнями, чтобы тянуть сани, так что разворот был довольно трудным делом. Поэтому нам потребовалось некоторое время, чтобы понять, что нас преследует один-единственный медведь. Это очень нервирует, – сказала она. – Мы не взяли винтовку. Многие осуждали нас за это, но мой опыт говорит, что винтовка обычно остается на санях. Если вы редко видите медведя, винтовка может оказаться похороненной под грудой снаряжения». Но револьвер «Магнум» был у Лив с собой («он всегда у вас на бедре»). Тем не менее, наличие его под рукой не гарантирует решения проблемы. Выстрел в воздух обычно не отпугивает медведя, «потому что медведь не знает, откуда исходит шум – в Арктике шум рассеивается».

Каждый защитный инструмент имеет свои ограничения. При ветре эффективность аэрозоля против медведей, который они взяли с собой, весьма сомнительна. Они приклеили изолентой ручные сигнальные ракеты к амортизирующим тросам, которые были прикреплены к их курткам. «Сигнальная ракета – это первая линия обороны, – сказала она. – «Магнум» – последняя». Некоторых медведей отпугивает громкий хлопок и сама вспышка света, сверкнувшая на земле прямо перед его носом. «Но этот медведь был хитрее, он следовал за нами на расстоянии, отодвигался от вспышки и снова приближался».

Шли дни, медведь все время маячил на горизонте. Банкрофт моргала, и медведь исчезал, как призрак. «После блинчатого старого льда мы переходили на завалы, которые напоминали целые поля, покрытые валунами. Каждый раз медведь появлялся сразу после того, как мы покидали ледяную чашу и входили в полосу ледяного щебня. Труднее всего нам приходилось, когда мы проходили через завалы льда. От белого медведя невозможно убежать. Я поняла, что если он решит схватить нас обеих или одну из нас, то, скорее всего, вытащит нас на ледяной блин, чтобы видеть своих соперников». Один участок льда был настолько ухабистый, что, хотя они знали, – невидимый медведь все еще преследует их, – но были вынуждены снять лыжи, оставить их и протащить сани через завалы.

«Я сказала Лив: «Прикрой меня». И вернулась за лыжами. Я наклонилась, щелкнув креплениями, и встала». Медведь стоял на задних лапах меньше чем в сотне метров от нее.

«Я крикнула Лив: «Медведь!» При встрече с любым хищником нельзя убегать, а в некоторых случаях не следует даже отступать, потому что животное будет интерпретировать такое действие как покорность, и это может вызвать у него инстинкт погони. Мы встали плечом к плечу друг к другу, чтобы казаться больше. Я достала сигнальную ракету, а она вытащила «Магнум». Медведь ткнулся носом в лыжню и посмотрел на нас, мы задрожали. Мы не хотели стрелять в него. Я запустила сигнальную ракету, и он снова встал на задние лапы. Он приблизился, но не нападал.

Я спросила Лив, собирается ли она застрелить его. Она сказала: «Да». К тому времени я уже выпустила две ракеты и зарядила еще две. И тогда я услышала щелчок. Это был пистолет Лив. Но он не выстрелил. Я снова выпалила ракетой медведю под ноги. Издав какой-то звук, не похожий на рев, но и не очень добрый, он развернулся и убежал. Мы простояли так полсекунды. Я заряжала ракетницу, меня просто трясло. Лив посмотрела на пистолет. Он разморозился, и она выстрелила.