на лифте в вестибюль здания и радостно приветствую мам детишек, словно мы с ними старые подруги, которые давно не виделись. Они улыбаются с едва заметным недоверием – вероятно, у них все еще сохраняются некие нехорошие предчувствия по поводу всего того, что я им наобещала и что может стать едва ли не самым странным и необычным событием в их жизни.

Но я вздыхаю с облегчением. Они все же приехали. Они это сделали.

Дети, как и я во время своего первого визита в дом Бэрдов, с восторгом рассматривают одеяние Малкольма. Один из мальчишек протягивает руку, чтобы потрогать сверкающие золоченые пуговицы на запястье консьержа. Малкольм воспринимает любопытство малышей с улыбкой, и я вижу, что дети и их матери сразу начинают чувствовать себя более раскованно.

Они оглядывают вестибюль, и малыши невольно раскрывают рты от изумления при виде огромного пространства – ничего подобного они никогда еще не видели. Один из них внимательно смотрит на кнопки лифта и, когда я нажимаю на самую последнюю и говорю ему, что мы сейчас поднимемся на двенадцатый этаж, радостно пищит:

– Ура, пентхаус!

Двери под хихиканье детишек медленно закрываются, и лифт начинает двигаться вверх.

Малыши возбужденно пихают друг друга – вокруг столько всего нового и необычного.

Выйдя из лифта в фойе двенадцатого этажа, они застывают было на месте, но я, не давая им возможности как следует осмотреться, торопливо веду их, словно коварный Крысолов, в обеденный зал, раздавая им красные леденцы на палочках, которые детишки торопливо разворачивают и суют в рот.

При виде карусели они разражаются радостными возгласами:

– Ничего себе! Да быть этого не может! Вы только посмотрите!

Разумеется, у всех тут же возникает желание прокатиться. Хотя мамы крепко держат детей за руки, нескольким из них удается вырваться, и они устремляются вперед.

– Не сейчас, не сейчас, – увещеваю я. – Потом покатаетесь. Сначала за стол.

Появляется Паулина. Я прошу ее проводить мам в одну из гостиных и сказать, что они могут отдохнуть, пока дети будут поедать угощение и играть, и что для них приготовлены птифуры и горячий индийский чай сорта «Дарджилинг». Паулина тут же уводит женщин, которые нисколько не возражают против этого. Дети, оставшись одни, садятся за стол.

Некоторые из малышей тревожно смотрят на закрывшиеся за их мамами застекленные створчатые двери, но тут же вспоминают о леденцах, которые держат в руках, и успокаиваются. В комнату входит Колетт, и все внимание малышей немедленно переключается на нее. Он нее исходит божественный аромат, и она разговаривает с детишками так ласково, что похожа на сказочную добрую фею.

На ней новое, с иголочки платье, вокруг шеи – бриллиантовое ожерелье, в ушах – огромные серьги, которые покачиваются где-то на уровне подбородка. Дети смотрят на нее с изумленным благоговением, их лица буквально светятся радостью. Видно, что благодаря присутствию в обеденном зале детей Колетт тоже находится в приподнятом настроении. Она показывает им воздушные шары, раздает сладости и рассказывает о том, что скоро им принесут праздничный торт.

Детский гомон то нарастает, то затихает, то снова усиливается, когда малыши в очередной раз начинают вертеться от нарастающего нетерпения. Им ужасно хочется забраться на карусель, и я их не виню. Соблазн для таких малюток действительно велик – яркие цветные лампы и веселая музыка притягивают их, словно магнит. Сидя за столом, они разговаривают о том, кто на каком животном хочет прокатиться.

Я, однако, замечаю, что Колетт начинает что-то тревожить. Она то и дело оглядывается на дверь, словно ищет кого-то. Я знаю, кого именно. Она ждет Пэтти. Колетт убедила себя, что девочка все еще занята приготовлениями к празднику.

Глава 52

Конечно, мне надо было догадаться остановить Колетт после того, как собравшиеся спели «С днем рожденья тебя». Когда пение стихает, одна из девочек интересуется:

– А где же именинница?

Разумеется, я должна на это отреагировать. Отвлечь детей, положив им на тарелки еще кусочек лакомства, или наконец объявить им, что теперь они могут покататься на карусели. Но я не успеваю этого сделать. Колетт поворачивается к двери и говорит:

– Вот она.

Уж не знаю, что и как объяснили детям, собравшимся на праздник, их мамы, но малыши явно находятся в замешательстве.

Когда же Колетт наклоняется к свободному стулу и говорит, обращаясь к пустому месту: «С днем рождения, моя дорогая девочка», а затем наклоняется еще ниже, чтобы поцеловать кого-то невидимого, глаза у детишек становятся размером с чайные блюдца. Некоторые из них начинают хихикать, наблюдая за тем, как Колетт одну за другой гасит свечи на праздничном торте.

Но тут Колетт говорит, что теперь дети могут встать из-за стола и поиграть. Второго приглашения малышам не требуется. Они тут же забывают о возникшей было неловкой ситуации – их мгновенно перестает интересовать, с кем это только что разговаривала тетя.

Один из мальчишек в спешке нечаянно толкает стол, и от этого толчка большая ваза с цветами, установленная в самом центре, сдвигается с места, наклоняется и едва не падает. Видно, что Колетт это небольшое происшествие расстраивает. Вернув вазу в центр стола, она стирает со столешницы осыпавшиеся от толчка блестки.

И тут я вдруг слышу его голос. Да, это он, мистер Алекс, ошибки быть не может.

– Какого черта? – рычит глава семьи Бэрд.

От неожиданности я замираю на месте – и все остальные тоже.

Мистер Алекс Бэрд стоит в дверях обеденного зала. Щеки у него темно-багровые от прилившей крови, он разъяренно пыхтит, оглядывая комнату.

Что он здесь делает? Я никак не думала, что он может появиться на детском празднике. Как я поняла, он никогда не присутствует на днях рождения Пэтти. Но, однако же, вот он, собственной персоной. И смотрит на собравшихся детей так, словно хочет только одного – чтобы все они куда-то разом исчезли.

Я смущена и озадачена. Мне казалось, что он будет рад, увидев, как мы организовали праздник, ведь он, по его словам, сам хотел, чтобы день рождения состоялся. Он ведь сам сказал: Устройте для Пэтти самую замечательную вечеринку, какую только можно представить. Он просил меня остаться и помочь с этим. И я так и сделала. Мистеру Бэрду были известны все детали плана мероприятия – Колетт каждый день за ужином только об этом и говорила. В течение нескольких дней подряд мистер Алекс, уходя по утрам на работу, видел рабочих, монтировавших карусель.

Неужели он думал, что дети, приглашенные на праздник, не захотят прокатиться? Что купленная Бэрдами карусель никогда не будет использована по назначению? Паулина смотрит на