не испытывал ни колебаний, ни угрызений совести. Я не представляю, чего он хочет добиться. Одно я знаю точно: он ненавидит Саор и не смеет дать выход своей злости. Давным-давно Тор поставил ему условие, держащее Рэга на расстоянии и от Саора, и от меня.

– Ты ему чем помешала? – удивился принц.

– Для него я помеха, которую проще устранить, чем обойти. – Мариэль нервно коснулась камней ожерелья.

– Он стремится к трону Саора? – напрягся Дэрэк.

– Он пойдёт на всё, чтобы досадить Хранителю. Одно имя Тора вызывает в нём неконтролируемую ярость.

– Тебе неизвестно, чем держал его Тор? – сурово спросил Джэд.

– Только то, что это было какое-то предсказание. Выбор. Разве Рэг скажет!

– Создатель! – протянул Дэриэн. – А всего четыре дня назад я наивно полагал, что все беды Саора канули в прошлое!.. Синеглазый, – заволновался он, – надо связаться с Кругом. Предупредить их! Никто ведь не готов к такому развороту событий!

– Уже сделано, – кивнул Дэйкен, – я недавно говорил с Гэссой. Но и нам медлить нельзя! – Он просительно посмотрел на Мариэль. – Королева, вам с Дэрэком необходимо вернуться в Саор. Там Стражи, там каждый – твой подданный, друг и защитник, а здесь – лишь я один.

– Ты – Хранитель, – возразила девушка. – Кто способен противостоять Хранителю?

– И всё же угроза существует, и не следует ею пренебрегать. Завтра к вечеру тут будет бушевать Одигер. Я никогда не прощу себе, если что-нибудь случится с вами обоими.

– Я прошу у тебя один день. – Она опустила ресницы, и тени легли на её щёки. – Всего один день… последний. Я не могу уйти, не простившись с Мариником. Всю свою жизнь я видела только этот мир и этот дом и не способна покинуть его, не попрощавшись.

Девушка заметила, как недовольно поморщился принц, но Синеглазый хоть и посуровел ещё больше, не стал спорить:

– Как тебе будет угодно, королева.

– Ей ты не говоришь: какие прощания! – ревниво буркнул Дэриэн. – И не добавляешь, что привык, когда тебе подчиняются!

– Дэрэк мой, – Джэд улыбнулся – словно лучик солнца отразился в глубине невероятных глаз, – ты хочешь, чтобы кто-то оказался на твоём месте… пошёл со мной?

– Нет! – ревниво вскинулся юноша и тут же заулыбался: – Идти с тобой, мой Синеглазый, могу только я.

Они явно хотели продолжить, но взглянули на девушку – и не стали.

Мариэль не поняла, о чём они, но несложно было догадаться, что о чём-то очень личном, связывающем их двоих, о чём она не имела права спрашивать. Да и ответили бы ей? Вряд ли… Для них она королева, и только. Недаром так старательно это подчёркивает он, Синеглазый, своим обращением заранее отвергая любую возможность иных отношений. А как бы ей хотелось, чтоб он и с ней держался так же, как с братом, – с безграничным доверием, заботой, нежностью. Одно то, как они называли друг друга, выдавало их удивительную близость. И, если бы она не повела себя с раздражающим высокомерием и подозрительностью, услышала бы и она эту особенную, тёплую и мягкую интонацию, проникающую прямо в душу?

– Королева, до завтрашнего утра мы свободны? – спросил Джэд.

Мариэль колебалась.

Всем сердцем она рвалась объясниться с ним – и стыдилась самой силы своего желания. Признаться было нелегко, затаить всё в себе – невыносимо. Она привыкла брать верх над мужчинами, с лёгкостью одерживая победу за победой, но тот, кто сейчас спокойно стоял перед ней, терпеливо ожидая ответа на заданный вопрос, не был похож на других. Его поведение, положение, его могущество, даже внешний облик выделяли его из всех, кого она знала раньше, и девушка впервые не решалась заговорить о том, что её так мучило.

Принц принял её молчание за подтверждение и, сухо кивнув, направился к двери. Глядя на него, Синеглазый поклонился и потянулся было за братом, но Мариэль окликнула его.

– Джэд! – позвала она, замирая и не замечая, что первый раз за всё это время называет по имени.

Он удивлённо оглянулся.

– Останься, – попросила она, не поднимая глаз.

Дэриэн как ошпаренный дёрнулся в дверях:

– Мариэль, если ты опять что-то задумала, то моё терпение не беспредельно и – клянусь! – хоть ты и королева, ты пожалеешь!

Но Дэйкен, бросив на девушку быстрый взгляд, успокоил его, мягко сказав:

– Дэрэк, всё хорошо, иди!

И юноша ушёл, с чувством хлопнув дверью – так, что громкое эхо прокатилось по дому.

– Вы и в самом деле братья? – спросила Мариэль. Не потому, что сомневалась, скорее, оттого, что торопилась заполнить неловкую паузу.

– Мы оба сыновья одной матери, – кивнул Джэд. – Я от первого Обряда, Дэрэк – от второго.

– Это не мешает вам быть друзьями.

– Больше. Он самый близкий мне человек.

– Что означает его прозвище «Дэрэк»?

– Это не прозвище. Это уменьшительное от имени Дэриэн, данное ему на Земле, где он воспитывался.

– Дэр вырос не в Саоре?!

– До своего Посвящения он вообще на подозревал, что он принц Соледжа.

– Почему?

– Так сложились обстоятельства. Это длинная история, королева, и будет лучше, если ты услышишь её от Наставницы. Но тебе станет легче, на примере принца убедившись, что не так уж важно, где ты рос, главное – каким вырос.

– И Круг признал твоего брата?

– Он заслужил, чтобы его признали – даже те, кто поначалу и слышать о нём не хотел. За два дня он доказал всем, что достоин занять место отца! Мне жаль, что вы не поладили… Дэрэк замечательный, искренний, чуткий. Только порывистый и воспринимает всё чересчур близко к сердцу. Но если б ты знала, какое отважное это сердце!

Мариэль отвернулась, помолчала, потом спросила:

– Чем ты завоёвываешь преданность, Синеглазый? Он же за тебя умереть готов!

– Он так и поступил однажды. Но это его, а не моё достоинство.

Девушка покачала головой и, глубоко вздохнув, взглянула в спокойное, суровое лицо:

– Нет, твоё! Мы встретились три дня назад, говорили от силы пару раз, если это вообще можно назвать разговорами. Но я, дочь своей матери, с детства впитавшая ненависть к тебе, я, никогда и никому не подчиняющаяся, чувствую, что безропотно выполню всё, что ты велишь, что последую за тобой не только в Саор – на край света, что отныне все мои поступки будут посвящены лишь одному – вызвать твоё одобрение!

Джэд пристально поглядел на неё:

– Это, конечно, лестно слышать, королева…

– Мариэль! – воскликнула девушка. – Я – Мариэль, Мариэль, Мариэль!!! Посмотри на меня, Синеглазый! Я не только королева и твоя сестра – я женщина… и я люблю тебя. Наверно, я поняла это сразу, как увидела тебя, и злилась оттого, что поняла это! Моя жестокость служила средством скрыть правду, и в первую очередь от себя самой. Но я заглажу свою вину. Королева для прочих, для тебя я стану покорной подданной, преданной женой, подругой – как пожелаешь. Вместе со мной ты продолжишь править Саором – и это справедливо… Что же ты молчишь, Синеглазый?!