На второй остановке, убедившись, что сбегать он не собирается, и оставив только обычные наручники, защелкнутые за спиной, и цепь на ногах, пристегнутую к какой-то скобе, его затащили внутрь МТЛ-Б. И тут-то он понял, что лучше бы остался на броне. Сидеть, согнувшись в три погибели, оказалось хуже некуда. Привал в Сальске показался благословением Господним. Правда, выбраться сам из нутра машины он смог с трудом. Хромая и волоча ногу, дотащился до будки сортира, бдительно конвоируемый одним из охотников.

Смотря через щели в досках на суетящуюся базу, Морхольд сделал несколько выводов и решил следовать им полностью.

Первый говорил о том, что стоит заставить организм начать ходить ровно и прямо. Иначе он останется здесь, в Сальске, на положении молчаливой рабочей силы. Такой же, как несколько бедолаг, скованных попарно и таскавших к машинам канистры с топливом. И это оказалось бы проблемой. Наверняка, что не такой, как ожидавшая его, но зато километры? От Кропоткина до Анапы куда ближе, чем от Сальска.

Второй вывод говорил об осторожности во всем. Ребятки, везущие его куда-то в Тихорецк, явно не относились к группировке, создавшей перекладную базу посреди степи. И то оказались очень серьезным противником, случись с ними схватиться. А вот сама группировка впечатлила не меньше той, что гналась за Дашей там, дома.

И раз так, то стоит продумать план побега, причем все его стороны, даже самые нахальные. Морхольд совершенно не постеснялся бы угнать какой-нибудь транспорт. И отсюда сам собой напросился третий вывод.

Если основная цель – Кропоткин, то там транспорта еще больше. И горючего тоже. И раз так, то следовало дотянуть туда, выжить и рвать когти по-взрослому. Так что расстраиваться из-за потерянного барахла Морхольд перестал.

– Ты там долго, а?! – конвоир явно занервничал, дергая цепь. – Давай живее!

Морхольд выскочил из коробки живо и бодро. И, украдкой поймав хмурый взгляд командира, понял, что поступил правильно. Хромающий угрюмый тип, еле плетущийся в сортир, его явно не устраивал. В отличие от крутого перца, на своих двоих прошедшего половину европейской части страны и попавший к ним в силки.

На счастье Морхольда, горючего оказалось много, путь предстоял неблизкий. Расплачивался командир как раз тем самым барахлом, что захватил в водонапорке. И Морхольд с грустью проводил взглядом свои унты, в которые радостно вцепились сразу трое. В сапогах было неплохо, но унты, ох уж эти унты…

Его снова спеленали, закутали в спальник и забросили на крышу. Снег, к большой радости, пока тоже прекратился. Краем взгляда Морхольд заметил Дочь Зимы, идущую от той же будки. Мрачную, хмурую и с огромным, на пол-лица, синяком. А Молота не увидеть оказалось тяжело. Его громаду никто с брони не спускал. Да и спеленали здоровяка прямо как гусеницу, сплошным коконом. Морхольд видел только лицо, закрытое совсем уж ставшими непотребно грязными лентами.

– Эй, командир, – он окликнул Алексея, узнав его по приметному рисунку костюма, – подожди.

– Чего тебе?

– Чисто ехать? Не сильно фонит?

– Не переживай. Там, где фонит, поедешь по-другому, не пристанет. Так что не боись, ничего не отвалится.

– Ты просто самый лучший человек на Земле, честное слово, – Морхольд ухмыльнулся. – Но и на том спасибо.

МТЛ-Б рыкнули, разворачиваясь на месте, и двинулись дальше. Оперативность поражала. Хотя, тут Морхольд почему-то был уверен, скорость проистекала явно из какого-то не самого лучшего с моральной точки зрения аспекта. Скорее всего, командир охотников был кому-то и что-то должен. И срок уже поджимал. Во всяком случае, никакого торга за горючку Морхольд не заметил. Ну так, немного стандартного мата, но не больше. За такую-то драгоценную вещь, как кровь для транспорта!

Видно, он хорошо себя вел, и его закрепили так, что при желании можно было даже глазеть по сторонам. Обалдеть не встать, прямо СВ. Хотя смотреть особо оказалось не на что. Что он не видел в пейзаже, расстилающемся вокруг?

Серая хмарь. Черные проплешины среди тающего грязно-белого ковра. Торчащие сухие бустыли и низкие хилые деревья. Ветер, гоняющий мячи перекати-поля. Редкие черные остовы брошенной техники, изгрызенной временем и непогодой. Да останки бедолаг, решивших преодолеть сальские степи пешком.

В чем-то ему повезло. Особенно четко это стало ясно, когда на один из курганов, гордо и не прячась, выскочила стая странноватых зверей. На волков они походили разве что общим силуэтом. Размерами были куда больше. И даже головы, лобастые, широкие, походили скорее на медвежьи. Морхольд смутно помнил, что существовали когда-то, во времена то ли мамонтов, то ли шерстистых носорогов, такие зверюги, как медведособаки.

Возможно, катастрофа, сжегшая планету, запустила не просто механизмы сохранения у живых организмов. Возможно, цепочки ДНК, лихорадочно мечущиеся под бомбардировкой радионуклеидов, вытаскивали на свет Божий все, что когда-то видели и знали. И тогда полностью казалась правдой дикая теория, читанная еще до Беды, говорившая о том, будто каждая ДНК помнит все, происходившее за миллионы лет эволюции.

Вот и выползают наружу, нежданно-негаданно, такие… создания, что ни в сказке сказать, ни в диссертации описать. И, глядя на пулеметы, резво развернувшиеся к гордо застывшим на гребне существам, Морхольд понял одно: ему снова повезло. Повезло, хотя со стороны оно выглядело совершенно иначе. И раз уж так вышло, то не стоит даже думать о том, чтобы повесить голову. Он же, теребить вам свои теребеньки, Морхольд, железобетонный, несгибаемый, показывающий свой лингам-лингам любому уроду. Даже оставшись без движения. И он дождется своего шанса. Обязательно.

* * *

Остановок было несколько. И даже развернулось что-то вроде боя, когда где-то у Горькой Балки караван из пяти МТЛ-Б решили пощипать местные. Морхольд, скрючившийся и всеми забытый, орал благим матом, вздрагивая от звона пуль, рикошетивших от брони. И именно тогда ему жутко хотелось быть вовсе не здесь, на пути к Кропоткину, а совсем даже в Сальске, пусть и скованным с кем-то одной цепью. Но повезло, машины вынесли, сказалась скорость и проходимость, чего не оказалось у преследователей, в основном пользующихся адски выглядящими эндуро и снегоходами.

Вечером второго дня тягачи, грязные, с выщербинами от попаданий и все в черных полосах от выхлопов двигателей, остановились у небольшого укрепления из бетонных блоков и врытых по самые башни Т-72.

– Приехали? – поинтересовался Морхольд у разом вылезших наружу охотников.

– Да. Тихорецк. – Алексей, командующий именно «морхольдовским» тягачом, сел рядом. – Будешь курить?

– Ага.

Морхольд дымил, глядя на слабые огоньки впереди.

– Электричество?

– Оно самое.

– Круто. Отсюда как?

Охотник пожал плечами:

– Не мое дело. Сдадим вас и прочий хабар – и отдыхать.

– Ясно.