Я вернулся к Шотландской Клетке и был вынужден дважды кашлянуть, прежде чем библиотекарь оторвался от очередного шедевра Билли Ал-Бенгстона[102].

– Да?

– Я ищу одну курсовую работу, но почему-то не могу найти.

– А вы проверили картотеку – она точно включена в перечень?

– Карточка на месте, а самой курсовой нет.

– Как прискорбно… Могу предположить, что она у кого-то на руках.

– А вы не могли бы проверить?

Он вздохнул и с раздражающей медлительностью поднялся со своего кресла.

– Как фамилия автора?

Я дал ему всю необходимую информацию, и библиотекарь чуть ли не с оскорбленным видом зашел за стойку выдачи.

– Остров Бриндамур – жутко унылое место. Почему оно вас так заинтересовало?

– Я приглашенный профессор из Калифорнийского университета, и это часть моего исследования. Я не знал, что потребуются объяснения.

– Ой, что вы, что вы! – быстро отозвался он, засовывая нос в карточки. Вытащил целую стопку и перетасовал ее с ловкостью профессионала из Лас-Вегаса. – Вот. Эта курсовая выдана шесть месяцев назад… Ого, да никак у нас должник?

Я взял карточку. Шедевр Гретхен не пользовался особым вниманием читателей. Перед тем как полгода назад эту курсовую кто-то взял, последний раз ее выдавали на руки в 1954 году, причем самой Гретхен. Наверняка хотела показать детишкам – глядите, крошки, мамочка когда-то была ученым…

– Иногда мы просто не успеваем уследить за должниками. Я прямо сейчас этим займусь, профессор. Кто забирал ее последним?

Я посмотрел на подпись и сообщил ему. Как только имя вылетело у меня из рта, мозг сразу же принялся обрабатывать информацию. Едва эти два слова успели раствориться в воздухе, я уже знал, что поездкой на остров моя миссия будет отнюдь не исчерпана.

Утренний паром на остров Бриндамур отчаливал в семь тридцать утра.

Побудочный звонок со стойки регистрации ровно в шесть застал меня уже принявшим душ, побритым и смотрящим на мир ясными глазами. Вскоре после полуночи опять полил дождь, набрасываясь на стеклянные стены моего номера. На какой-то миг, похожий на обрывок сновидения, он меня даже разбудил – когда перед тем, как опять уснуть, я был уверен, что слышу грохот копыт кавалерии, несущейся по коридору. Теперь он продолжал идти – и город внизу размылся и расфокусировался, словно внутри грязного аквариума.

Я надел плотные слаксы, кожаную куртку, шерстяной свитер с горлом и прихватил с собой единственный имеющийся у меня плащ – двубортную поплиновую штуковину без подкладки, которая хороша для Южной Калифорнии, но в нынешнем окружении представляла собой весьма сомнительную ценность. Быстро перехватил завтрак – копченый лосось, рогалики, сок и кофе – и в десять минут восьмого направился в порт.

В автомобильной очереди я оказался одним из первых. Очередь быстро двигалась, и вскоре я съехал по аппарели в чрево парома вслед за фольксвагеновским микроавтобусом с наклейкой «Спасите китов» на заднем бампере. Подчиняясь взмахам руки матроса, одетого в светящийся оранжевый комбинезон, припарковался в двух дюймах от гладкой белой стены автомобильной палубы. Восхождение на два лестничных пролета привело меня на прогулочную палубу. Я прошел мимо сувенирного киоска, табачной лавочки, кафе и полутемного помещения, забитого от стены до стены игральными автоматами. Какой-то официант, сосредоточенно нахмурив брови, в полном одиночестве играл в «Пэкмена» – квакающая мультяшная голова ловко пожирала пунктирные линии на экране.

Я нашел место с видом на корму, положил сложенный плащ на колени и откинулся в ожидании часовой поездки.

Паром был практически пуст. Несколько таких же пассажиров, как и я, были молоды и одеты для работы: наемная сила с материка, едущая обслуживать усадьбы Бриндамура. Обратный рейс, без сомнения, будет полон рабочим людом совсем иного толка: адвокатами, банкирами и прочими финансистами, направляющимися в расположенные в центре города шикарные офисы и залы для совещаний.

Океан вздымался и опадал, вспениваясь под порывами ветра, который ерошил серо-стальные водяные валы. На море были и суда поменьше, в основном рыболовные шаланды и буксиры, которые словно исполняли какой-то диковинный танец – то вдруг дружно, как по команде, тянулись к небу, то приседали в реверансе, окунаясь по самые мачты. На их фоне паром наверняка представлялся со стороны игрушечной моделью, твердо стоящей на полке у серой стены.

На палубу поднялась группа из шести молодых людей лет двадцати, которые уселись футах в десяти от меня. Светловолосые, с бороденками той или иной степени лохматости, одетые в измятые штаны хаки и серые от грязи джинсы, они передавали по кругу термос с чем-то явно не имеющим отношения к кофе, перешучивались, курили, клали ноги на сиденья и разражались коллективным гоготом, который походил на пьяный закадровый смех. Один из них заметил меня и протянул термос.

– Глотнешь, мужик? – предложил он.

Я улыбнулся и покачал головой. Парень пожал плечами, отвернулся, и веселье продолжилось по новой.

Прогудел гудок парома, палуба вздрогнула от заработавших двигателей, и мы начали двигаться.

На половине пути я подошел туда, где сидели молодые выпивохи, которые наконец-то угомонились. Трое спали, храпя с открытыми ртами, один читал похабный комикс, а еще двое, включая того, что щедро предлагал мне выпить, сидели и курили, загипнотизированные тлеющими кончиками своих сигарет.

– Простите.

Двое курильщиков подняли глаза. Читатель не уделил мне никакого внимания.

– Да? – Щедрая Душа улыбнулся. У него недоставало половины передних зубов – плохая гигиена ротовой полости или взрывной характер. – Извини, братан, суп «Кэмпбелл» весь вышел. – Он подхватил термос и потряс его. – Так ведь, Дуги?

Его спутник, толстый парень с отвисшими усами и каракулевыми бачками, рассмеялся и кивнул.

– Угу, кончился. Хороший был супчик. Горяченький. Сорок пять градусов.

От всей компашки несло как от винокуренного завода.

– Все нормально. Спасибо за предложение. Просто вот думаю, нельзя ли получить у вас кое-какую информацию про Бриндамур.

Оба парня явно изумились – словно никогда не думали, что могут располагать какой-либо ценной информацией, и даже перешли на «вы».

– А чё вас интересует? Жопа мира – и весь сказ, – сказал Щедрая Душа.

– Сто пудов, – согласно кивнул Толстяк.

– Мне нужен один дом на острове, а карту, сколько ни искал, нигде не нашел.

– В том-то и дело, что никаких карт нету. Люди там привыкли прятаться от остального мира. У них там частные копы, которые достанут тебя только за то, что плюнешь не в ту сторону. Мы с Дугом и все эти остальные клоуны едем туда, чтобы поле для гольфа в порядок привести – подровнять, всякий хлам подобрать, подмести, все такое… Закончим вечерком работу – и прямиком обратно на паром. Мы хотим сохранить работу, так что по-другому никак.