Миг головокружения, в кожу впились миллионы ледяных иголочек – и мы оказались в узком длинном коридоре. Под открытым небом.

– Что бы это значило? – оглянулся я.

– Похоже на лабиринт, – пожала узкими плечами спутница.

Я бы предпочел, чтобы она ошиблась, но это действительно был лабиринт. Хитросплетение каменных тоннелей, показавшееся мне абсолютно непроходимым.

– Что будет, если мы заблудимся? – снова спросил я.

– Не заблудимся, – успокоила Виктория, глядя на амулет. – Он выведет куда нужно.

Где-то я слышал о правиле «правой стороны». Дескать, попав в лабиринт, всегда поворачивай направо, и будет тебе счастье. Как профессиональный искатель приключений на беспокойную пятую точку, ответственно заявляю: чушь! Такие штуки строят отнюдь не дураки, и не для того, чтоб оттуда легко выходили. Вот и сейчас плетусь хвостиком за подругой, и маршрут наш такие вензеля выписывает, что голова кружиться начала.

Но амулет не подвел, и ровно через двадцать минут ходьбы впереди показалась окованная железом дверь. Перед дверью восседал сфинкс. Сидел он неподвижно – вон и лапы по-кошачьи хвостом обернул – но даже козе стало бы понятно, что чудище – живое и настроено крайне недружелюбно. Чувствовалось в нем напряжение сжатой пружины: сделай шаг вперед, пересеки незримую границу – и щелкнет древний механизм, пружина распрямится, толкая могучее тело стража на злосчастного вора.

– Может, сбежим, пока не поздно? – не менее храбро, чем я перед Вратами, прошептала Вик.

– Я бы не стал к нему спиной поворачиваться, – так же тихо отозвался я.

Мы продолжали приближаться: медленно, с опаской, держа перед собой обнаженные клинки. Мне казалось, что толку от них против такой махины – чуть, но удобная рукоять в ладони придавала уверенности. Будто не ручка большого, хоть и жутко волшебного ножика, а могучая рука друга поддерживает меня. И подмигивает мне он, как бы говоря; не боись, не таких брали! Я мотнул головой, отгоняя наваждение. Помогло. А вот коридор, дверь и сфинкс никуда не делись. Кстати о птичках… По ходу дела я лихорадочно пытался вспомнить все, что когда-либо слышал или читал о сфинксах. Увы. Ничего успокаивающего не вспоминалось. Людоеды. Склочники. Взяточники. На редкость злые и мстительные твари. Хотя со взяточниками я переборщил, пожалуй.

– Ну наконец-то! – приветствовал нас сфинкс, слегка приподнимаясь на задних лапах; при каждом движении раздавался гулкий треск ломающегося камня, над ожившей статуей поднялось густое облако пыли. Древний зверь ожил, стремительно теряя каменистый вид. Смешно, но у чудища оказалась короткая белая курчавая шерстка. С черными пятнышками. – Долго же вы добирались, ваше высочество!

– И тебе привет, Страж Южных Границ! – отозвалась Виктория. – Почему ты покинул свой пост?

Ну и знакомства у этой дамочки!

– Мой пост теперь – здесь! – надменно сказал сфинкс. – Я охраняю эту дверь, и никто, кроме хозяина, здесь не пройдет.

– Хозяина? – Виктория очень натурально округлила глаза. – Разве у тебя есть другой хозяин, кроме правителей Иррата, которым ты веками исправно служил?

– Правители Иррата? – Сфинкс сплюнул. – Эти подлые колдуны? Я никогда не служил им добровольно! Презренный Юрхек, Укротитель Великой Тени, не смог разгадать мою загадку, а потом еще и не одолел меня в честной битве! И я готов был вкусить его плоти, но мерзавец не захотел честно проигрывать и обратил меня в камень. Долгие века стоял я на своем тысячу раз проклятом посту! Попробуйте, ваше высочество, хотя бы сутки посидеть неподвижно. Что, шейка затекла, и спинку ломит?

Тут сфинкс резко вытянул шею, и практически в лицо Виктории рявкнул так, что с губ полетела каменная крошка:

– А я так несколько столетий провел!!! Меня жгло солнце, поливали дожди, ветра разрушали мое тело, птицы гадили на голову, и практически каждый проходивший мимо считал своим долгом осквернить камень, на котором я сидел! У меня кисточка хвоста растрескалась и выкрошилась. Юрхек – сволочь!!! Так что я вам – не слуга! Хозяин пришел и освободил меня! И теперь мой пост – здесь!

– То есть ты сменил одну клетку на другую, – заметил я.

Сфинкс повернул голову и сфокусировал на мне взгляд.

– Ты смотри! Тот самый! – воскликнул он. – Ну на-а-адо же!..

– Что значит – тот самый? – не понял я.

– Ты что, не знаешь?

– О чем?

Сфинкс хохотнул:

– Истинно – Иван, не помнящий родства! Но я тебе не скажу!

– Не скажешь чего? – невинно поинтересовался я.

– Ничего не скажу!

– Ну и молчи! Не больно-то мне твоя тайна и нужна! – выкрикнул я, в душе надеясь, что сфинкс все-таки проговорится. – Ты – раб! Рабом и помрешь! В камне у тебя хоть бессмертие было! А так – кошка драная! Сейчас драная, а будешь дохлая!

– Посмотрим, кто кого! – весело отозвался сфинкс. – Вот как начну вас сейчас убивать, вмиг утихомиритесь.

– Ну и кто из нас пустомеля? – облокотившись на меч, поддел я.

– Мои слова – истина! – обиженно сел на хвост сфинкс. – А за вашу смерть хозяин дарует мне свободу. Так что я уж постараюсь!

Он выпятил грудь, крылья за спиной развернулись. Красиво! Если б не расцветка. А так – Мурзик с крыльями, да и только. Я чуть не расхохотался, но, получив от подруги тычок локтем, сделал суровое лицо.

– Погоди кусаться! – крикнул я, вспомнив одну интересную особенность этих тварей. – Может, загадки позагадываем?

– Ты уже не разгадал мою!

– Так это была загадка? Я-то подумал…

– Можешь загадать свою, – милостиво разрешил сфинкс, – только это ничего не изменит, разве что пополнит мою коллекцию загадок.

– Висит груша – нельзя скушать, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

Сфинкс расхохотался:

– Что за глупость! Конечно, груша отравлена!

– А вот и нет! А вот и не угадал! – обрадовался я.

– Значит, она гнилая, – предположил он.

– И снова ошибся!

Пока я отвлекал внимание сфинкса на себя, Вик медленно передвигалась вдоль стены лабиринта, стараясь обойти тварь сзади.

Сфинкс выглядел обиженным.

– Никудышная загадка. На нее что, нет ответа?

– Есть! – обнадежил я.

Он задумался. Виктория приближалась.

– Слушай, ты, как там тебя? – обратился ко мне сфинкс. – Говори уже ответ на свою загадку! Очень кушать хочется.

– Еще чего! Думай!

– Ну пожалуйста…

– Сперва ты скажи ответ на свою, – предложил я.

– Не могу, – покачало головой чудище, – это не моя тайна.

Теперь уже я разыгрывал обиженного: