или непонимания. Ключевые переменные нам известны. Но то, как именно они проявляются, во многом зависит от взаимодействия между людьми и конкретных событий на протяжении их жизни.

В целом мы обнаружили, что у всех респондентов из контрольной группы проявляется по меньшей мере один фактор, защищающий от развития игровой зависимости. Поэтому можно предположить, что развитие игромании во многом зависит от количества и выраженности проблем, с которыми сталкивается семья, и количества факторов, способствующих ее защите. Это похоже на покачивающиеся чаши весов. Отсюда мы делаем предположение, что в некоторых случаях достаточно лишь небольшого ухудшения ситуации – и у человека, в отсутствие поддержки или эффективных копинг-стратегий, развивается игровая зависимость. С другой стороны, даже незначительное улучшение, если оно сопровождается поддержкой и использованием более здоровых копинговых механизмов, может защитить от возникновения патологических форм игрового поведения.

Другим сопутствующим фактором может стать время возникновения проблемы и конкретные обстоятельства. Например, если человек не вовремя теряет работу, это может подтолкнуть его в сторону игромании. Можно сказать, что в жизни, как и в игре, многое решает случай. Некоторым людям не везет: они заболевают, теряют работу или переживают смерть близких в самое неподходящее время.

Итак, мы видим, как благодаря игре случая некоторым семьям удается избежать возникновения игровой зависимости. А теперь давайте узнаем, с какими детскими травмами столкнулись участники этой группы и какие защитные факторы помогли им выжить в опасном и порой враждебном мире.

Стресс в детстве

Участники этой группы по-разному описывают свое детство. Некоторые вспоминают, что оно было в целом спокойным, за исключением одного-двух тяжелых событий, таких как смерть родственника. Другим пришлось иметь дело со множеством проблем, причем каждая становилась дополнительным источником стресса.

Восемь участников контрольной группы в детстве пережили высокий уровень стресса (и половина из них столкнулись с насилием). В данном случае стресс не был вызван патологическим игровым поведением кого-либо из родителей. Однако описанные ими проблемы во многом напоминают те, с которыми пришлось столкнуться участникам-игроманам. Примером может послужить история Нормана. Когда ему было четырнадцать, его родители развелись с большим скандалом. До этого мать подвергала его эмоциональному насилию:

Она сказала: «Если вы не будете вести себя прилично, я брошу вас обоих [то есть Нормана и его отца]». А через неделю она забрала меня из школы и заявила: «Мы уходим от твоего отца». На следующей неделе мы переезжали четыре раза. Потом мы продолжали переезжать снова и снова, пока я не сказал, что хочу жить с отцом.

Эмоциональное насилие продолжалось весь следующий год, хотя Норман уже не жил с матерью. Наконец она написала ему письмо, в котором сообщила, что именно он был причиной развода: «Они расстались незадолго до моего дня рождения, и [в письме] она написала, что видела, как на мне отражается ее депрессия, и что решила меня от этого спасти. В сущности, этим письмом наши отношения и закончились». Из-за нестабильной семейной обстановки у Нормана ухудшилось психическое здоровье. «В двенадцать лет я чувствовал себя очень подавленным и думал о самоубийстве. У меня редко было хорошее настроение, и я не хотел общаться с друзьями или родственниками, не хотел есть». История Нормана напоминает, что конфликты между родителями случаются не только в семьях патологических игроков. В любом случае проблемы в семье угрожают психическому здоровью детей.

Многие участники этой группы были свидетелями или жертвами семейного насилия. Оливер, например, описывает ситуацию, которая часто повторялась в их доме, когда он был ребенком:

Например, когда взрослые уходили, брат плохо со мной обращался. Дело в том, что отец был очень жестоким, так что я думаю, что если возникала какая-то проблема, то брат как бы перекидывал ее на меня, чтобы отец решил, что это я виноват, и в итоге доставалось мне – например, за то, что я что-нибудь сломал.

Оливер не только был жертвой насилия – он видел, как отец бьет мать. Он вспоминает об их драках: «Ужасно. Вы не хотите об этом знать. Через какое-то время мама решила от него уйти, не хотела жить с ним так, как живут взрослые люди. Естественно, папа был не согласен, так что это зашло довольно далеко. Я помню, что он сломал ей вот эту кость (показывает на ключицу)». На протяжении длительного времени мать Оливера подвергалась насилию – и все же, когда ее госпитализировали, она не рассказала об этом врачам. Она так отчаянно пыталась скрыть правду, что лгала даже полиции: «Иногда брат пытался защитить маму – разумеется, она была слабее и не могла дать сдачи, – но она не хотела, учитывая, что отец с ней делал. Брат вызывал полицейских, а когда они приезжали, она говорила: “Нет-нет, у нас все в порядке”». У Оливера, как и у Нормана, было тяжелое детство. В этом отношении он близок к нашим респондентам, страдающим от игровой зависимости.

Однако нам рассказали не только о насилии. Другие участники контрольной группы, например, вспоминают о смерти близких родственников. Так, Лайла потеряла мать, когда была еще подростком, а вскоре после этого умерли ее сестра и бабушка. В результате Лайла решила эмигрировать в Канаду – и это, естественно, стало еще одним источником стресса, – потому что в родной стране у нее не осталось близких родственников. Она рассказывает, как решилась на переезд: «Когда умерла мама, мне было пятнадцать. Когда мне исполнилось двадцать, умерла сестра, а еще через два года – бабушка. И все столпы, поддерживающие мою жизнь, исчезли. Собственно, поэтому я и приехала сюда [в Канаду]. Просто не могла там оставаться». Лайла называет эту ситуацию «опустошающей». Она добавляет: «Когда я только перебралась сюда, то чувствовала себя очень плохо, и мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя». Эмоциональная нестабильность, которая преследовала ее в юности, не имела ничего общего с игровой зависимостью. Несмотря на свои проблемы, Лайла, как и другие участники контрольной группы, не начала искать утешения в игре.

Почти половина контрольной группы описывает еще один источник стресса – холодные и отстраненные отношения с родителями (или одним из родителей). Они страдали от этого в детстве и по-прежнему ощущают влияние этого фактора на свою взрослую жизнь. Брэндон, например, говорит, что отношения в его семье были холодными и натянутыми: «Я не думаю, что мои родители подходили друг другу. Странное это было чувство. В те времена люди не думали о разводе, никто даже не произносил этого слова, но ты постоянно чувствовал огромное напряжение». Из-за этого «напряжения»