проблемными игроками, тоже прибегают к неэффективным копинг-стратегиям – например, пытаются забыть о неприятностях при помощи алкоголя.

Типичным примером этой стратегии может служить Оливер. Вместо того чтобы взяться за проблему и попытаться найти решение, он старается напиться и забыть о том, что его беспокоит. В интервью Оливер описывает реакцию своей подруги, когда она узнала о его склонности к алкоголизму:

Сначала она просто давала мне советы, не бросала меня одного. «Смотри внимательно, с кем ты отправляешься тусить». Но в том возрасте я просто хотел отвлечься, расслабиться, оттянуться. Я легко поддавался дурному влиянию и делал то, чего делать совсем не стоило. И она просто говорила: «Ты меня разочаровываешь». Но больше ничего не делала.

Хотя подруга пыталась указать ему более здоровое направление, Оливер был убежден, что лучший способ борьбы со стрессом – это напиться и забыть обо всем.

Другие наши собеседники тоже старались каким-то образом отвлечься от проблем, но не всегда использовали для этого алкоголь. Иногда они просто запрещали себе думать об этом, надеясь, что ситуация каким-то образом разрешится сама собой. Так, Майлз утверждает, что это его любимая копинг-стратегия: «Я могу лежать без сна всю ночь напролет и искать какое-то альтернативное решение, но ничем хорошим это не заканчивается. Так что я предпочитаю вообще ни о чем не думать». Характерно, что Майлз перенял эту стратегию от матери и бабушки с материнской стороны. Таким образом, мы видим, что и патологические игроки, и люди, не являющиеся игроманами, могут использовать одни и те же неэффективные копинговые механизмы. Кроме того, обе группы учатся этим механизмам по одной и той же схеме.

Социальное научение и азартные игры

Участники контрольной группы также сталкивались с различными типами социального научения. 29 человек – то есть больше половины контрольной группы – в детстве либо вообще не сталкивались с феноменом азартных игр, либо сталкивались, но в ограниченном объеме. Оставшиеся 23 участника пережили определенный (не слишком выраженный) тип социального научения. И хотя ни у одного из них не развилась игромания, те, кто подвергся той или иной форме социального научения, чаще играют для собственного удовольствия, не проигрывая слишком много денег.

Те, кто играет достаточно часто, рассказывают о своем детстве примерно то же самое, что и проблемные игроки. Многие в детстве играли с родственниками на деньги. Так, один из наших собеседников вспоминает, что впервые начал играть в возрасте девяти лет на семейных встречах и праздниках:

На Рождество вся семья собиралась в городе <…> и мы играли в блек-джек. Иногда на орехи, но обычно ставили какую-нибудь мелочь. Пять баксов там, пять баксов здесь. Но все же это была игра на деньги, и родственники учили меня, как играть. Мы играли в двадцать одно и другие такие же игры, те игры, которым они сами научились, пока росли.

Игра была развлечением, способом хорошо провести время с близкими и заработать немного карманных денег. Поэтому во взрослом возрасте этот человек тоже продолжил играть. Однако у него не сформировалось убеждения, что игра может стать единственным источником дохода, и ему никогда не приходилось наблюдать за повторением одних и тех же компульсивных игровых паттернов. Игра была для него формой общения с близкими, редким событием, приуроченным к определенному празднику, и потому он научился играть и не терять над собой контроль.

Другие участники группы вспоминают, что в их семье азартные игры не были связаны с какими-то особыми событиями. Например, один из респондентов описывает, как он сначала наблюдал за матерью, игравшей в карты, а потом постепенно начал играть и сам: «Когда мы были детьми, мама играла с подругами в карты у нас дома. Мы смотрели, как они играют. Они играли на мелочь, и мы отсчитывали для них монеты. Потом мы выросли, и когда нам уже было лет пятнадцать-шестнадцать, я тоже играл в карты с друзьями».

Другой участник рассказывает похожую историю: «Они играли в двадцать одно, а я смотрел, и они все время шутили, им было весело. А когда мои родители выходили из-за стола, чтобы принести напитки, они мне говорили: “Давай, поиграй пока за меня”, и я так и делал».

Некоторые участники контрольной группы рассказывают, что в детстве им случалось посещать игорные заведения со своими родственниками. Один из респондентов вспоминает, что он еще не достиг возраста, когда разрешается играть, поэтому его матери пришлось сделать ставку за него: «Мы собирались всей семьей, играли в блек-джек, а время от времени ходили на скачки. Я был несовершеннолетним, поэтому мама ставила за меня два доллара».

Несмотря на то что подобный опыт формирует терпимое отношение к азартным играм, эти участники все-таки не стали игроманами. Большей частью это объясняется тем, что в их жизни отсутствовали другие способствующие развитию игромании условия, включая и входящие в комплекс «эффекта Достоевского».

Однако члены контрольной группы подвергались и другим видам социального научения, в том числе и тем, которые не связаны с Достоевским, – таким как влияние сверстников и СМИ. Один из наших собеседников сообщил, что он начал и продолжил играть, чтобы не отставать от друзей: «Я много чего видел. <…> Я продолжаю играть, потому что у меня есть друзья, которые играют хорошо. Я стараюсь повторять за ними, пытаюсь понять, получится ли у меня точно так же».

Другой респондент утверждает, что начал играть, потому что увидел по телевизору рекламу: «Я увидел это сообщение по телевидению и решил: окей, тоже попробую. И я выиграл. Потом поставил двадцать долларов и выиграл сотню, а дальше просто использовал те же самые деньги». Получается, что и обычные игроки, и игроманы могут начать играть под воздействием друзей и СМИ. Однако можно предположить, что воздействия этих факторов еще недостаточно, чтобы сформировать у человека компульсивную тягу к игре. Без участия тех переменных, о которых шла речь выше, человек может избежать развития игровой зависимости, как это и случилось с участниками контрольной группы.

В целом участники контрольной группы «научились» азартным играм по той же схеме, что и компульсивные игроки. Очевидно, в их жизни присутствовали иные факторы, которые смогли защитить их от формирования игровой зависимости. В следующем разделе мы постараемся обрисовать, почему и как именно эти факторы играют столь важную роль: почему некоторым людям удается контролировать свое игровое поведение, а у других возникает игромания.

Защитные факторы

Многие участники нашей контрольной группы столкнулись с той или иной комбинацией опасных факторов (тяжелое детство, социальное