заметил, а пленники не стали ничего говорить, только удивленно переглянулись между собой. Пропажу Келва обнаружили лишь через пару часов, когда караван остановился на ночлег. Гро не мог выдать нас, потому не начал громко сердиться, или еще каким-либо образом вести себя странно, только недовольно качал головой, изредка встречаясь со мной взглядом. Когда Готфен пришел в себя, то оказалось, что у него довольно глубокая рана в животе, а у Солта сильно оцарапаны ноги. На привале их раны обработали, нас накормили, велели отдыхать. Те, кто был в клетках, так в них и расположились, но к нам отнеслись добрее — ведь мы все время шли пешком. Поэтому нас отвязали от телеги и приковали к дереву на длинную цепь, но позволили спать на хорошем ложе из шкур животных, набитых мягкой тканевой материей. Долгая дорога нисколько нас не утомила, ведь мы использовали фиру вместо собственных сил во время перехода, но прилечь и хорошенько вытянуться на мягком ложе всегда приятно. Гро, похоже, сразу уснул. А я некоторое время исследовал наш лагерь в хин, а потом с огромным любопытством изучил парализующие копья охранников. Они имеют металлическую сердцевину и деревянное покрытие. Электрическую основу составляю два искусственных камня — желтый и синий. Желтый камень — источник электричества и сам по себе не опасен, в его решетке множество магнитных ловушек, которые ловят свободные электроны отовсюду: из воздуха, окружающего пространства и материалов, но они не работают, пока желтый камень не соприкоснется с синим. Синий камень активирует ловушки и упорядоченное движение большого количества электронов из желтого камня по металлическому медному сердечнику через катушки и перемычки к кончику копья. На древке копья есть специальные изолированные места, за которые нужно держаться, и там есть кнопки, нажимая которые, охранники высвобождают силы желтых камней наружу. Там же есть переключатели, с помощью которых можно повышать и понижать силу тока. Мне показалось, что если все выставить на максимум, то таким копьем можно оглушить даже большого медведя или быка. Копья охранников — самые сложные устройства, которые я видел до сих пор. Разобравшись в их устройстве, я был так доволен, что покинув хин, быстро и крепко уснул.

***

Огромная прозрачная сфера в черной пустоте. Она бесцветна и сияет во тьме серебристым светом, словно лунное озеро. Вдруг она распалась на множество таких же сфер, только маленьких. Я лечу к одной из них, подлетаю очень близко, и она точно так же распадается. Повторяю последнее действие все быстрее и быстрее, пока все вокруг не превращается в бесформенное месиво, и лишь сфера, к которой я лечу в очередной раз, остается на месте, не меняя очертаний. Я понимаю, что в этом великом множестве сфер, каждая происходит из предыдущей, но перед глазами складывается картинка, будто каждая новая сфера — одна и та же, только она постепенно меняется. Из прозрачной становится темной, плотной, потом покрывается ледяной коркой. Лед тает, остается земля и вода — теперь это первобытная планета. Она начинает цвести и покрываться зеленью. Мне удается приблизиться к ее поверхности, и я уже забыл, что эта планета состоит из множества сложных картинок, застывших во времени, но стремительно сменяющих друг друга. Теперь я вижу, как простые растения сменяются более сложными, как деревья становятся выше и крепче, появляются травы и заполняют собою все, где не смогли жить деревья. Я лечу вдоль берега моря и поворачиваю в дельту реки. Мир вокруг прекрасен и подвижен, ничто не стоит на месте, все меняется и развивается. Вдруг из реки на берег выбрасывается рыба. Она тоже в постоянном изменении и, будто трепещущий лист на сильном ветру, непрестанно дергается и мерцает. Плавники ее становятся больше и сильнее, голова обретает иную форму, вытягивается, чешуя становится более матовой и сухой. Рыба становится амфибией, а потом ящером. Ящер тоже начинает быстро изменяться, становиться то больше, то меньше, бежать на четырех ногах, потом на двух, потом снова на четырех. В конце концов он уменьшается, покрывается шерстью и становится обезьянкой. Она начинает расти, терять шерсть, вставать на две ноги и выпрямляться. В последний миг она превращается в человека и закрывает лицо рукой. В этот самый миг все останавливается, движение и развитие прекращается. Я тоже больше не могу двигаться, как бы я ни старался. Без движения мне становится дурно, я начинаю задыхаться, но все равно не могу пошевелиться. Когда сил терпеть удушье больше не остается, я вырываюсь с воплем из этого странного пространства и вновь оказываюсь в черной пустоте. Все исчезло, никаких сфер больше нет, а человек так и не смог открыть глаза, которые сам себе закрыл ладонью.

***

Проснулся я от того, что кто-то сильно стукнул меня по ноге. Было раннее утро, солнце уже готовилось показаться из-за горизонта. Но открыв глаза, сперва я увидел встревоженное лицо Грогара.

— Ты что творишь? Совсем сдурел? — Едва сдерживая эмоции, спросил Гро.

— Что, что случилось? — спросонья недоумевал я.

— Ты чуть тут ураган не устроил, у меня едва хватило сил сдержать твое буйство, — переведя дух, ответил Гро, — ты во сне начал тревожить окружающие предметы. Сначала небольшие, вроде кружек или ложек, потом все больше. В конце даже телеги начали трещать и приподниматься, деревья ходуном ходили вокруг. Я вижу, что ты спишь, думал, вычислил нас Рогдо, не знал, что делать. А потом смотрю, а ты немного начал парить в воздухе, чуть приподнялся над ложем. Тут-то я и понял, что ты это устроил. Сначала стал на место предметы возвращать, телегу опустил, а ты ее на куски начал разрывать. Я пытаюсь удержать, а не могу, ты сразу за тысячи частей тянешь, я чувствую точки опоры твои, а схватить все не успеваю. Вот и пришлось разбудить тебя. Охранники вроде спят еще, если кто и заметил, так это пленники, но им все равно невдомек. Вроде обошлось, но так больше не делай, слышишь?

Гро схватил меня за плечи и посмотрел в глаза. Я знал, что мог сделать нечто подобное, но в данную секунду не ощущал никакого напряжения, сопутствующего столь сильному всплеску фиры в моем организме, я был свеж, чист и хорошо выспался, хотя еще не до конца проснулся.

— Да, хорошо, вот только, я не помню, чтобы что-то делал сейчас…

— Ты это, точно ты. Все прекратилось, стоило тебе проснуться, — убедил меня Грогар.

— Ладно, тогда это не очень хорошо, ведь я совсем себя не контролировал.

— Может, тебе что-то приснилось? Кошмар или страх какой?

— Нет, ничего такого.