Прикасаться к лежащему на земле диску он пока не рисковал.

– По всей видимости, Сказочник связал в артефакте образ прошлого: остров, строения и себя с друзьями… Живыми. Сейчас они там. – Отец Алексей кивнул на Юлианский Круг. – И ждут, когда вы их освободите.

– Как?

– Сказочник говорил: «Там, где всё началось». – Монах потёр переносицу. – Полагаю, вам придется доставить артефакт в то место, где некогда стоял остров. В полнолуние.

– Полнолуние сегодня.

– Значит, сегодня.

Мужчины вновь посмотрели на диск, точнее, на вырезанные пиктограммы, сплетающиеся в причудливый узор, – густым смешением линий обращенная к ним сторона напоминала восточный ковер.

– Я не смогу укрывать вас до ночи, – тихо произнес отец Алексей. – Наши возможности небезграничны.

– Я знаю, где спрятаться, – коротко рассмеялся Андрей, вертя в руках Юлианский. – Вам лучше отойти, святой отец.

– Вы уже разобрались, как с ним обращаться? – удивился монах.

– Здесь есть инструкция. – Ризнык коснулся пальцем центра диска. – Я знаю этот иероглиф.

– Что он означает?

– «Думай!»

– Не очень сложно.

– У многих не получается.

Андрей положил диск на левую ладонь, вышел на дорогу и сделал несколько пассов правой рукой – со стороны могло показаться, что Ризнык управляется с планшетником.

– Вот и всё.

Над его головой возникло облачко разноцветной ряби, медленно опускающейся, превращаясь из облачка в туман.

– Спасибо за всё, святой отец! Увидимся!

– Удачи! – пожелал отец Алексей и вздрогнул: из наспех слепленного портала на дорогу выскочил тяжёлый грузовик.

– А вот и наш главный герой, – холодно рассмеялся Гуго, глядя на приближающегося Тыца.

– Один из двух героев, – уточнила Ярина. Её зелёные глаза не сулили скованному хвану ничего хорошего. – Совсем главного он нам сейчас выдаст.

– Если сможет, – прошелестел Сантьяга.

– Сможет, – уверенно ответила воевода. – Язык мы отрезаем в последнюю очередь.

– Пытать наёмников – моветон, – поморщился четырехрукий. – Добрый день, господа.

Ответил ему только нав.

– Не уверен, что тебе удастся спрятаться за Кодексом, – хмыкнул де Лаэрт. – Всё зашло слишком далеко.

– Тыц – опытный наёмник, – негромко произнес Сантьяга, прежде чем хван объяснил рыцарю свое понимание понятия «далеко». – Ставлю сотню против бумажного платка, что у него нет возможности нам помочь. Именно поэтому он сдался.

– У нас было четыре пары связных телефонов, которые мы меняли в ходе операции, – сообщил Тыц. – Перед тем как меня взяли, мы избавились от последних. Так что сейчас Андрей действует полностью автономно, и я не могу навести на него при всём желании.

– Проверим, – жёстко пообещала Ярина. Судя по всему, невысокая ведьма здорово соскучилась по некоторым аспектам службы в «секретном» полку её величества.

– Почему «сдался»? – До Гуго только сейчас дошёл смысл последнего произнесенного Сантьягой предложения. – Ты сам говорил, что Тыца взяли в бою.

– Только бой был странным, – мягко улыбнулся нав. – Наш четырехрукий пленник не сопротивлялся и медленно брел к грузовику, в который его шальная дочь…

– Иветта – образец хладнокровия и ума, – перебил комиссара хван. – Я горжусь ею.

Сантьяга покосился на де Лаэрта – рыцарь скривился так, словно муравьиной кислоты хлебнул, – и невозмутимо продолжил:

– Так вот, Тыц справился с дружинниками и рыцарями, ускользнул от фей на Девичьем Поле, его прикрывала дочь, готовая бросить любого монстра в любую точку Москвы, а он взял и сдался. – Тёмный взгляд чёрных глаз с неожиданной тяжестью вонзился в хвана. – Вы узнали, что в прикрытии больше нет необходимости.

Четырехрукий наскреб сил на улыбку – под взглядом Сантьяги такой подвиг удавался далеко не каждому, – и отвернулся. И кивнул едва заметно, признавая правоту комиссара.

– Ризнык собрал все части артефакта?

– Андрей предположил, что так.

– Что дальше? – быстро спросила Ярина.

– Он не имел права делиться со мной информацией.

– Всё верно: ведь вам предстояло сдаться… – тонко улыбнулся нав.

– До сих пор не могу осознать, что ты пошёл против своего Великого Дома, – громко произнес Гуго. – Всё дело в старом долге, да? Ты обязан Ризныку жизнью.

– Жизнью я обязан маме и папе, – с кривой ухмылкой сообщил хван. – Андрею я должен последние десять лет, но он не напоминал об этом.

– Потому что ты и так помнил.

– Потому что я признал его правоту, – неожиданно резко бросил Тыц. – Знающие Выселки нужно возродить.

– Почему? – заинтересовался вдруг Сантьяга. С того момента, как мастер войны приступил к «лирике», комиссар, как показалось, потерял к разговору интерес. Он стоял у окна, заложив руки в карманы светлых брюк, и бездумно разглядывал забитую автомобилями улицу. И челов, снующих по раскаленным тротуарам. – Почему вы согласились с возрождением Выселок?

– Потому что Андрей, не задумываясь, спас жизнь, которую собирались отнять люды…

– Я так и думал! – с презрением бросил де Лаэрт.

Но хван ещё не закончил:

– Потому что Забытая пустынь обратила силу Инквизитора против старого врага Тайного Города. Потому что де Сент-Каре призвал гиперборейцев, а Кортес сражался против них плечом к плечу с нами. Я считаю, что с челами можно договориться, и в этот раз Ярга обманул сам себя. Знающие Выселки станут нашим союзником.

– Похоже, ты долго репетировал оправдательную речь, – перебила четырехрукого Ярина.

– Я объяснил комиссару Темного Двора свои мотивы. А оправдываться не собираюсь. – Тыц гордо вскинул голову. – Я – наёмник, я хорошо сделал свою работу.

– Замечательно сделали, не подкопаешься, – кивнул Сантьяга. – Подтопление Лабиринта, звери на улицах, аттракцион в Лондоне… Вам не кажется, что вы несколько перестарались?

– Очень хотелось остаться в живых.

– Для чего следовало крепко потрепать нам нервы.

– Я знал, что вы поймёте.

– Служба утилизации готовит вам счёт длиной в милю.

– Не мне – Андрею, – хладнокровно уточнил хван. – Но, насколько я знаю, Андрей выудил из Ярги достаточно денег, чтобы оплатить счёт в две мили.

– Я передам бухгалтерам Службы, что они могут не стесняться, – усмехнулся нав и сделал знак охранникам. Гарка легонько подтолкнул четырехрукого в верхнее плечо, и хван послушно направился к дверям.

– Думаю, он недоговаривает, – жёстко произнесла воевода Дочерей Журавля.