Одним словом, все жители Галактики, имеющие космические средства передвижения и способные хотя бы на один варп-прыжок, прибыли в систему Ареса, к маленькой планете Фобос.

Из динамиков Кэсси донесся пронзительный скрежет, переходящий в глубокий инфразвук. От этого звука по переборкам пошла заметная рябь. Растения в гидропонных кадках испуганно затрясли листочками, а лампочки Горация замигали в совершенно эпилептическом припадке. Но осьминог только хищно улыбнулся во весь клюв.

– И я соскучился! – заорал он, не помня себя.

– Он вас не слышит, старший помощник, – напомнила Кэсси. – Но, если хотите, я могу передать ваши слова по радио…

– К морскому черту радио! – осьминог приготовился к броску. – Открывай мембрану. Я иду в гости.

Громадная пасть кашалота гостеприимно приоткрылась, над дыхальцами взвились приветственные фонтаны ледяных кристалликов.

Желтые корабли с логотипом скорпиона, завидев это новое Вавилонское столпотворение, осторожно ретировались на задворки системы, да там и зависли, всем видом заявляя о своём полном и окончательном дружелюбии…

Фрагс Денетор был бойцом. Настоящим воином, буси. Саёнара знала это с тех пор, как увидела старика на Базаре.

Он дерется в последний раз, – думала она. – Старик готов к смерти. Ему не важно, победит он или нет… Это делает адмирала очень опасным противником.

Саёнаре удалось бросить короткий взгляд на Сэма: никаких изменений. Бледный заострившийся профиль, мертвый, остановившийся взгляд…

Но куда больший страх внушала здоровенная рана в его груди. Крови видно не было. Это, и оплавленные, закопченные края скафандра, с бусинами вскипевшего металла, говорили о том, что выстрел произведен из лазерного карабина. Который, кстати сказать, валялся поблизости.

Наверняка луч прошел навылет – такому оружию всё равно, броня перед ним или тонкий лист бумаги.

Если бы Кэсси могла сесть, – думала девушка. – Если бы удалось запихать его в автохирург… Но этого не случится.

Выпад, удар, выпад…

Кажется, адмирал начинает уставать. На губах его пузырится розовая пена. Верный знак: его лёгкие наполняются кровью и скоро, очень скоро старик захлебнется. Но, если она расслабится сейчас, если позволит себе испытать надежду… Ему хватит одного удара.

– Тебя хорошо учили, – хрипит Денетор, сплевывая черный сгусток крови в красную пыль. – Откуда ты? – и делает выпад.

– Система Фудзи, – Саёнара парирует, спотыкается, но, выгнувшись всем телом, избегает скользящего удара.

– Воин Хатори, верно? – отскочив на безопасное расстояние, старик переводит дух. Саёнара, воспользовавшись передышкой, пытается разглядеть Сэма. – Я слышал о таких, как ты. Но встречаться не доводилось.

– Галактика большая, – она делает рывок. – Можно прожить долгую жизнь, и не узнать половины её чудес.

Адмирал криво усмехается. Его лицо, морщинистое, безбровое, покрытое пленкой из пота, крови и красной пыли, похоже на страшную маску.

– Молодежь… Всё бы вам гоняться за чудесами, – сделав неимоверно быстрый выпад, он задевает плечо Саёнары, она ощущает жгучую, нарастающую боль. На ткани скафандра набухает прореха, рукав глянцево блестит. В пыль падают тёмные капли.

Девушка удивленно смотрит на рану, затем переводит взгляд на старика.

– Низкомолекулярный ниобий, – поясняет тот, кивая на палаш. – Режет всё, было бы что резать…

– Ткань сделана по технологии ангелов, – возражает Саёнара. – Ей не страшен даже метеоритный дождь.

– Пора бы усвоить, что чудес… – отскочив, адмирал почти падает, но успевает опереться рукой о скальный выступ. – Чудес не бывает. Тьма и беспросветность – вот удел любого, кто осмелится бросить вызов Вселенной. Тьма и беспросветность…

– Мой дедушка говорил: – тьма нужна для того, чтобы люди могли видеть свет, – Саёнара, сделав стремительный бросок, пригвождает Денетора к скале. Её меч наполовину уходит в грудь старика, тот выгибается, скрюченные пальцы скребут воздух. Палаш с глухим стуком падает на землю.

– Хороший удар, – хрипит адмирал. Он судорожно дергается, как гигантский богомол, пришпиленный к листку бумаги иголкой. – Ты настоящий воин, – несколько секунд он протяжно, с хрипом, втягивает воздух. Черная венозная кровь из его рта медленно стекает по подбородку, капает на китель. – А теперь… Надеюсь, ты окажешь мне честь… И доведешь… дело… до конца.

Саёнара не знает, что сказать. Секунду назад она хотела убить старика. Жаждала его смерти. Но теперь, наблюдая, с каким достоинством, даже величием, он принял своё поражение, она ощущает не триумф, а горечь и боль. Будто меч торчит не из груди старика, а из её собственной.

Точно так же она чувствовала себя, убив королеву улья…

Опустив руки, вдыхая железистый запах крови и кремнистую сухую вонь пыли, Саёнара просто стоит и слушает, как в висках стучит пульс.

Ей хочется отвернуться, чертовски хочется. Одно дело – поединок. Совсем другое – убить беспомощного старика… Но отвернуться она не может.

Главный закон искусства войны заключается в том, чтобы доводить начатое до конца – так всегда говорил её дед, генерал Кусуноги Масасигэ. – Даже если страшно, даже если не осталось сил… Даже если не хочется.

– Ну, чего ты ждешь? – по подбородку, по груди Денетора течет мутный багровый поток. В нём множество черных сгустков – задерживаясь в уголках рта, в седой щетине, они на мгновение зависают, а затем с тихим стуком шлепаются на его грудь и оседают в складках мундира.

Протянув руку, Саёнара берется за рукоять меча – та, как и её рука, покрыта тонкой пленкой грязи и пота, – и медленно тянет. Адмирал хрипит, на мундир устремляется новый поток крови, теперь уже из освободившейся раны.

– Давай, – приглашает он и склоняет голову. – Не медли.

Саёнара заносит меч.

– Остановись!

Адмирал не двигается и кажется, что окрик звучит у неё в голове. Тряхнув головой, девушка продолжает движение…

– Саёнара, остановись.

Повернувшись, она не верит глазам. Сэм, еще минуту назад неподвижный и мертвый, как камень под ногами, каким-то образом поднялся на колени. Одной рукой он упирается в землю, другую протягивает к ней. Глаза его, минуту назад подернутые смертной мутью, чисты и прозрачны, как небо над Хандзо.

Саёнара роняет меч.

– Как? Как ты… – подбежав, она упала на колени рядом с Сэмом, протянула руку и провела кончиками пальцев по оплавленному, искореженному краю дыры в скафандре.

– Спроси что-нибудь полегче, – усмехнулся Сэм. Поймав ладонь девушки, он сжал её очень сильно, до боли, но Саёнара даже не поморщилась. Уголки её губ приподнялись, почти превратившись в улыбку.